Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

5. СЕВЕРНАЯ ТОРГОВЛЯ. ВИКИ

Образ викинга, жестокого и отважного морского разбойника, грабителя и убийцы, надолго заслонил в глазах европейцев (не только средневековых хронистов, но и историков нового времени) другие гран и эпохи. Лишь в XX в., и особенно в последние десятилетия его, в научной литературе стала осознаваться парадоксальная на первый взгляд ситуация: эпоха бури и натиска, военных опустошений и грабежей была одновременно эпохой активного экономического строительства, создания прочной системы трансконтинентальных коммуникаций и центров, расцвета международной, устойчивой и многосторонней «северной торговли» (Jankuhn 1963: 17-46, 161-242; 1974: 310- 312; Herrmann 1975: 142; Кирпичников, Лебедев, Булкин, Дубов, Назаренко 1978: 81-82).

Города, пути, транспортные средства для этой торговли были те же, что и для военных походов викингов. Оба вида деятельности разворачивались на одной и той же арене. Основные же предпосылки для северной торговли сложились задолго до эпохи викингов, и вне Скандинавии.

В течение всего VII в. происходит последовательный подъем экономики северо-восточных областей Франкского государства. Наряду с мелкотоварным крестьянским хозяйством и ремеслом (сукноделие у фризов) возобновляется городское производство гончарной керамики, стекла, железных изделий. Рейн, Шельда, Маас приобретают значение важных торговых путей. Здесь возникают центры, известные под латинско-германским названием vicus (герм. Wik, в значении «порт, гавань, залив»). Термин в значении «торговый порт» закрепляется не только за северо-морскими прибрежными поселениями, такими как Квентовик во Фризии, но даже за городами, известными с римской эпохи: Lundenwic назван Лондон в 604 г. (Vogel 1969: 197-200). Уже в VIII в. североморские «вики» играют заметную роль в экономике, в некоторых из них начинается чеканка монеты. Франкофризская торговля втягивает в свой ареал Британию, Ютландию, Скандинавский полуостров. достигает Ладоги (Давидап 1968: 54-63; Arbman 1937: 238; 1962: 40). Формируется западная ветвь морских торговых путей.

 Торговый оборот обеспечивал растущий обмен городской продукции на северную пущиину и шкуры морских животных. «Сапфериновые меха», известные со времен Йордану, по-прежнему пользовались спросом в Италии и других средиземноморских странах, десятина пушниной в Центральной Европе была вполне обычной нормой феодального обложения, а для племен Северной и Северо-Восточной Европы меха лесных зверей и шкуры, кожи, бивни морских животных были основным богатством, пользовавшимся спросом на рынках как Запада, так и Востока. Предмет роскоши для обитателей средиземноморских стран как в VI, так и в XI В. — пышные и теплые меха для мантий и покрывал, балдахинов и головных уборов, парадных шуб и опушек нарядных одежд, в которые, как знак высшей престижности социального статуса, облачались правители и вельможи, знатные дамы и богатые патрицианки столиц и торговых городов Европы — северяне охотно меняли на добротное фризское и английское сукно. Адам Бременский писал об обитателях «Янтарного берега» Самбии: «Также обладают они во множестве необыкновенными мехами, благоухание которых смертоносная отрава жажды роскоши принесла в наш мир… так что мы жаждем за единый мех куницы той же цены, что за вечное блаженство… они же просят у нас шерстяные ткани, что у нас зовутуя faldones (плащи, накидки) за столь ценимые шкурки куницы» (Adam, IV, 18).

Обмен, таким образом, в основе носил вполне натуральный характер (мех — на «штуку», или кусок, ткани). Возможно, как предположил И. Херрманн, распространение средиземноморско-византийских мозаичных и глазчатых бус в VII-VIII вв. через Западную Европу и вдоль Балтийского побережья до Старой Ладоги также объясняется их использованием в это время как менового эквивалента начального, «безмонетного этапа» северной торговли (Херрманн 1986:77). Со времени возникновения поселения в Старой Ладоге там занимались обработкою янтаря и изготовлением янтарных бус (Давидан 1984: 125). В 753-770 гг. кузнечно-ювелирная мастерская первых ладожских поселенцев определенно связана с западными центрами Скандинавии и Скандобалтики, в следующем десятилетии проявляется связь этого поселения с местными культурами лесной зоны Восточной Европы («северных длинных курганов» и других носителей традиции украшений из «оловянистых сплавов»). После каких-то бурных событий и пожара ок. 780 г. в Ладоге появляются первые клады арабского серебра, одновременно начинает действовать стеклодельная мастерская, до рубежа 830-840-х гг., с одной стороны, использующая новую для скандобалтийского региона «средневосточную» технологию стеклоделия (и привозное сырье), а с другой, определенно ориентированная на сложившийся «цикл» экономического оборота, основанного на обмене стеклянных бус на пушнину и пушнины — на арабское серебро (Львова 1970:89-111; 1977:106— 109; Рябинин 1997:43-49; Кузьмин 2000:64). Схема: «1 буса = 1 мех = 1 дирхем», выработанная на этой, следующей за «начальной», фазе торгового оборота с Западом, в полном объеме обеспечивала и выход северных торговцев («ар-рус», «русов» арабских источников) на рынки Востока, при этом гарантируя на конечном отрезке достаточно высокую норму прибыли, достигавшей 1000% и более (Херрманн 1986:82).

Вместе с северными мехами (поставщиком которых, вполне самостоятельным, была и собственно Скандинавия, по крайней мере Средняя Швеция и более северные области) устойчивым спросом на Западе пользовались другие «лесные товары». Воск, прежде всего для церковных (и бытовых) свечей, был обеспечен стабильным, емким, растущим рынком, как и сопутствующий ему дикий мед лесных пчел. Дань «медом, воском и скорою (шкурою, мехами)» неоднократно фиксирует древнерусская летопись. Арабский географ Ибн Хаукаль приводит список северных товаров, интересовавших мусульманский мир от Андалусии до Хорезма: «Вывозимые из их (хазар) страны в исламские страны мед, свечи и пушные товары ими (хазарами) ввозятся только из местностей руси и булгар. Так же обстоит дело и с вывозимыми по всему миру бобровыми мехами. Они (бобры) водятся только в этих северных реках в местностях булгар, руси и Krbanah. Те бобровые меха, что имеются в Андалусии, составляют лишь часть находящихся в реках Сакалиба (славян, в более широком собирательном значении — северян, обитателей северных стран). Они (меха) в вышеописанном морском заливе (Балтийское море), лежащем в земле Сакалиба, грузятся на корабли… Большая часть этих мехов, да почти все, добыты в стране русов, некоторые же из этих мехов, наивысшего качества, попадают из местности Гога и Магога (североскандинавских племен) на Русь, потому что она соседствует с этими Гогом и Магогом и ведет с ними торговлю; затем они (русы) перепродают их (меха) булгарам. Так было до 358 года хиджры (965 г.), потому что в тот год Русь разрушила города Булгара и Хазарана. И порою вывозились эти бобровые меха и другие дорогие пушные товары в Хорезм. потому что хорезмийцы часто приходят в страну булгар и Сакалиба, и потому что они также ведут священную войну (джихад, войну с неверными) против них, грабят их и обращают в рабство. Склад для торговли Руси — всегда Хазаран. Здесь товары, привозимые ими, облагаются десятинной податью (взимаемой хазарами)» (Valid! 1939: 321; Херрманн 1986: 73).