Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Мечи викингов отразили один из поворотных моментов в истории скандинавского общества. Бурная и яркая эпоха была одной из форм революционного перехода от доклассового общества к раннефеодальному. Походы викингов — форма социальной активности широкого общественного слоя скандинавских «бондов», свободных общинников, из среды которых в X-XI вв. выделились дружины воинов-профессионалов. Эти дружины, по мере укрепления их организации, становятся оппозицией традиционному племенному строю и опорой раннефеодальной государственности.Расцвет «мечетворчества» скандинавов строго синхронен времени их самых жестоких и опустошительных набегов и войн — от середины IX до середины X в. Появление специальных «дружинных» форм мечей связано с упадком «народного оружия». Простые клинки, с которыми крестьянские парни отправлялись в начале IX в. за добычей и славой в неведомые земли, уже в середине этого столетия стали недостаточно престижными для опытных и отважных воинов. Народное оружие в скандинавском обиходе удержалось до XIV в. Однако в качестве «социальной нормы» его ведущие формы заняли подчиненное, второстепенное место уже в X столетии.

Процесс «выслаивания» из военно-демократической общины сначала отделившейся от нее, а затем утвердившейся над нею военной организации отразился в эволюции оружия с зеркальной точностью. «Пик» этого процесса, этап наибольшего разнообразия богатых и ярких форм, расцвет «культуры викингов» относится к середине IX — середине Хв., охватывая главным образом среднюю эпоху викингов; затем начинается спад, специализация феодальной культур

Типологии Петерсена и предложенной группировке «культурно-исторических типов» соответствуют около 90 мечей, найденных в Восточной Европе и относящихся к IX — первой половине XI в. (Кирпичников 1966:74-84). «Каролингские мечи» Древней Руси распределяются по группам типов следующим образом: I группа (типы В, Н) — 20 экз.. II группа не представлена, III группа (типы D, Е, S, Т) — 31 экз., IV группа (типы U, V, W, X) — 21 экз., V группа не представлена, VI группа (Y, Z) — 5 экз., VII группа не представлена; в особую группу РФ («русские формы») выделены мечи собственно древнерусских типов: Z особый. А-1 местный, А-2 местный и «Скандинавский» (по А. Н. Кирпичникову; всего 9 экз.).

Картографирование мечей по выделенным группам дает следующие результаты (рис. 86) (Клейн 1991:302).

Мечи I группы концентрируются в основном близ ранних торгово-ремесленных и дружинных центров на Пути из Варяг в Греки и не распространяются к югу от линии Киев-Чернигов-Муром. Их компактное расположение отразило ранний этап проникновения варяжских дружин в IX в. на Волховско-Днепровский, а в районе Оки, очевидно, и на Волжский путь.

Мечи IV и VI групп сосредоточены в тех же центрах (включая могильники Ярославского Поволжья). Как и I группа, они связаны с присутствием на Руси варяжских дружин и отражают различные этапы скандинавской инфильтрации в древнерусскую военно-дружинную организацию и древне-русскую культуру X столетия.

Мечи III группы (центральной, ведущей в Скандинавии эпохи викингов) получили общерусское распространение. Их ареал довольно точно вписывается в границы Древнерусского государства и гораздо более равномерно заполнен находками, по сравнению с более кучным расположением I, IV и VI групп. Видимо, в конце IX — начале X в. принесенная варягами мода на роскошно украшенное оружие утвердилась как культурная норма в дружинной среде, и русские дружинники киевских князей разнесли ее по всей территории Древней Руси. Эти мечи найдены не только в крупных центрах, вместе с мечами I, IV и VI групп, но и в «глубинке», сигнализируя о начавшемся феодальном освоении племенных земель.

Мечи группы РФ найдены только к югу от линии Киев-Чернигов-Муром. Их ареал точно соответствует первоначальной государственной территории Среднего Поднепровья, «Русской Земле» вокруг Киева, Чернигова, Переяславля («Внутренней Руси», если представить себе это логичное дополнение Exo-Rosia, «Внешней Руси» Константина Багрянородного). Это мечи, безусловно, не западноевропейского и не скандинавского производства, кириллическая надпись «Коваль Людота» на фощеватовском клинке документирует местное, вероятнее всего киевское, изготовление оружия конца X-XI вв. (с 1000 г.); переработанный скандинавский декор украшает этот древнейший русский подписной меч (Кирпичников 1966: 41-42). За пределами Древней Руси мечи группы РФ известны в Прибалтике («куронские мечи»), с которой Поднепровье связано Неманско-Днепровским путем VIII-X вв., в Финляндии, Польше, видимо к этой же серии относится «меч святого Стефана» в Праге (Кирпичников 1966: 37;Tomantera 1996: 19; Paulsen 1933, IX).

Итак, в IX в. вместе с варяжскими дружинами викингов, стремившимися к водным магистралям Восточной Европы, каролингское оружие военно-торговых объединений «русов» начинает поступать в центры формирующейся Руси. Распространяются новые нормы дружинной культуры, первоначально в немногих опорных пунктах власти «князя и руси» и тяготеющих к ним ареалах концентрации даней,товаров и восточного серебра. В конце IX — начале X в. эти нормы приобретают общерусский характер (при том. что в торгово-ремесленных и дружинных поселениях со смешанным населением продолжается поступление новых контингентов варягов). Во второй половине X — начале XI в. древнерусская дружина вырабатывает собственные, специфические культурные нормы. Они представлены в центральной области Древнерусского государства киевских великих князей.

Граница ареалов мечей I группы (сравнительно ранних) и мечей группы РФ точно совпадает с границей черноземных почв; эта линия образовала и южный предел летописной «варяжской дани» середины IX в., но именно к югу от этой границы, на наиболее плодородных землях формируется «Русская Земля» складывающейся «государственной территории» Древнерусского государства X-XIII вв. (Насонов 1951).

Феодальный класс, создававший эту государственную территорию, базировался на зоне прочной земледельческой экономики и вырабатывал новые формы культуры, впитавшей североевропейское и западноевропейское воздействие, но безусловно включившей в дальнейшее развитие местные, прежде всего восточнославянские ресурсы.

Именно они обеспечили, как констатировал в свое время П. Паульсен. «мощную гегемонию Киевского государства в конце I тысячелетия и его значение для Северной и Восточной Европы» (Paulsen 1953: 141).

Те же этапы развития культурного процесса (начало IX в. — исходный рубеж, середина IX — середина X в. — расцвет новых форм, конец X в. — упадок «культуры викингов» и становление культурных норм средневекового общества) отразились в других группах древностей Скандобалтики.