Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Одновременные приладожской курганной культуре курганы Ладожско-Онежского межозерья (у дер. Челмужи и др.) с подобием деревянных камер связывают собственно с карелами (корелой). В восточном Приладожье XI-XII вв. известны многочисленные курганные группы из невысоких насыпей с захоронениями, антропологически и по характеру вещей относящимися к летописной веси (предкам вепсов). В XII в. эти курганы от Ояти распространяются на запад, на р. Капшу и Пашу, в ареал приладожской курганной культуры, а ее собственное развитие прекращается. По окраине юго-восточного Приладожья широко распространяются жальники, или курганы «словено-новгородского типа» (Мозолево и др.), близкие могильникам Ижорского плато, западных районов Новгородской области, свидетельствующие об активной земледельческой колонизации края, продвигающейся с юго-запада из Новгородского Приильменья в тихвинское Приладожье.

В начале XII в. Устав князя Святослава Ольговича 1137 г. фиксирует «окняжение» этой территории и распространение на нее новгородской системы даней и погостов: «емлеть пискуп за десятину от вир и продаже 100 гривен новых кун, иже выдаваеть Дома- жиричь из Онега». Село Домажирово со старинной церковью и ныне существует в Подпорожском районе Ленинградской области, сюда епископский сборщик десятины приезжал из Новгорода в ХІІ-ХІІІ вв. Далее новгородский князь Святослав Ольгович постановил: «в Онеге на Волдутова два сорочка, на Тудорове погосте два сорочька, на Ивани погосте с даромь 3 сорочькы, на Ракуле 3, на Спиркове два, у Вихтуя сорочек, в Пинезе 3, в Кегреле 3, устье Емьце два, устье Ваг два, у Пуите сорочек, у Чюдина полъсорочька, у Лигуя с даромь два, у Вавдита с даромь два, у Вели два, у Векшензе два, на Борку сорочек, в Отмине сорочек, в Тоиме сорочек, у Поме полъсорочка, у Тош ьме сорочек, у Пененича сорочек, у Порогопустьць полъсорочка, у Валдита два сорочка, на Волоце у Моши два, у Еми скора, на мори от чрена и от салгы по пузу, у Тудора сорочек». Утвердили этот Устав князь Святослав с владыкой Нифонтом, строителем Климентовской церкви в Ладоге.

Исключительно важный документ, во-первых, раскрывает итог длительного «состязания» норманнов и новгородских словен на путях «в Биармию»: трасса епископских и княжеских сборщиков идет по погостам Приладожья и Прионежья, на Ваг и на Пинегу к Белому морю и в Заволочье, и добравшиеся до беломорского побережья княжеские тиуны на соляных варницах и рыболовнях поморов могли получать кормление «от пуза»; Русский Север осваивался новгородскими поселенцами, родоначальниками поморов, следовавшими за этими сборщиками даней, и дружинами новгородско-ладожского боярства, такими как Улеб, сын Рагнвальда, ходивший с новгородцами в 1032 г. «за Железные ворота», может быть до Карского моря, из Ладоги (Соловьев 1962: 216). Во-вторых, нормы обложения XII в. складывались, вероятно, со времен «Ладожского ярлства» и поступали до 1130-х гг. в Ладогу, а не в Новгород. В-третьих, эти сборы в начале XII в. были доверены местному «старейшине», судя по именам лишь частично христианизированному (Иван, Спирко), а в основном носившему местные имена (Волдут, Вихтуй, Вавдит, Лигуй, Тудор) финского происхождения (Чудин); заданью могли заходить далеко в западнофинские земли («у Еми скора», пушнину собрать с тавастов Хяме центральной Финляндии при случае удавалось).

Приписка начала XIII в. отмечает дальнейшее развитие новгородской административной системы, когда подати собираются «в денежном исчислении», серебряными слитками-гривнами: «А се Обонезьскый ряд: во Олонци 3 гривны, на Свери гривна, в Юсколе 3 гривны, в Тервиничих 3 гривны, у Вьюнице гривна, устье Паши гривна, у Пахитка на Паше полъгривны, на Кукуеве горе гривна, у Пермина гривна, у Кокорка полъгривны, на Масиеге низ Сяси полъгривны… у Липсуевичь полъгривны, у Т оивота гривна, в Липне полъгривны… в поезде от всее земли владыце 10 гривен, а попу две гривне» (Памятники 1970:147). От приновгородской Липны на северо-восток до Сяси, Паши, Свири земли управлялись новгородским архиепископом («владыкой») через местные центры, Тервиничи в Приладожье, Вьюница, «погост в Веницах», современная Винница, от vene — вепсское название русских (ср. финск. venelaiset), — и ныне административно-культурный центр вепсов «Вепсарии»; Пахиток, Пермин, Тоивот по-прежнему, вероятно, представляют династии местной знати, подчиненной Новгороду со времен онежского Домажирича.

Обонежский ряд стал территориальной основой Ладожского наместничества новгородского архиепископа, деятельность которого здесь засвидетельствована сфрагистически (по находкам владычных печатей от церковных грамот), начиная с владыки Климента (1274-1299). В бассейне Тихвинки и ее притока Дымки, на берегу оз. Дымское в конце XII — начале XIII в. (не ранее 1192 г.) подвизался инок Хутынского монастыря Антоний, родившийся около 1157 г. в Новгороде и скончавшийся в 1224 г. Его мощи были обретены в 1330 г.

Монастырь при. Антония стал первый из «лесных» монастырей Новгородской землии, в целом, России, за полтораста лет до подвижничества прп. Сергия Радонежского и начала широкой «монастырской колонизации» XIV-XV вв.

Антониево-Дымский монастырь расположен в районе широкого распространения жальников, погребальных насыпей с массивными каменными оградами; сменяя курганы, этот вид насыпей в целом в Новгородской земле распространяется с конца XII—XIII в. Близлежащие курганные группы на Тихвинке, в частности в Галично, датирующиеся концом IX — началом XII в., представляють основном, дохристианскую традицию, но отражают и древнерусское культурное влияние конца ХІ-ХІІ в. В XIII в. древнерусские курганы и «жальники» особенно многочисленны вдоль южной окраины Приладожья, по склону Вепсовской возвышенности. Видимо, новгородская владычная кафедра брала подать лишь с христианизированного населения, которое ко второй половине ХІII в. здесь доминировало.

В XIII в. вновь встал вопрос о более полном охвате местного населения административно-приходской системой. В 1227 г. князь Ярослав Всеволодович произвел массовое крещение карел. Именно к середине XIII в. можно предположительно отнести истоки местного праздника в Обонежье «День Святого Крещения», который праздновался в некоторых селах Вепсовской возвышенности в первое воскресение после Ильина дня и сопровождался малым водосвятием. В междуречье Меты и Чагоды, на водоразделе Балтийского и Волжско-Каспийского речных бассейнов, в пограничье новгородских Бежецкой и Обонежской пятин, сохранялись до XX в. архаичные особенности культуры, восходящие ко временам «культуры приладожских курганов». Так, здесь выявлено бытование архаичных пастушьих лесных кличей (женское «гойканье»), музыкальные аналоги которому имеются только в народной культуре Средней Швеции.