Глеб Лебедев - Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Наряду с вейцлой хозяйственной базой конунга и его дружины становится своего рода «домен», комплекс земельных владений конунга, обозначавшийся термином konungsgardr, букв, «королевская ограда» (Magnuss saga ins góda, 15); в Швеции он назывался «Уппсальский удел», Uppsala ód, и был связан с главным языческим храмом и королевской резиденцией свеев (Ковалевский 1977:111). На протяжении всей эпохи викингов происходит рост королевских владений. Со времен Харальда Прекрасноволосого норвежские конунги строили в разных областях страны «королевские усадьбы», konungsbń (husabu, husbu). Выполняя определенные податные функции, они образуют сеть независимых от традиционной племенной структуры, непосредственно подчиненных конунгу административных центров. Процесс их формирования в Дании начался еще в первой половине IX в. (Randsborg 1980: 31, 80), в Норвегии — после середины IX в. (Гуревич 1967: 119). В Швеции Снорри приписывает создание подобной системы одному из Инглингов, Онунду-Дорога (Braut-Ónundr), который sett bu sini hverl stórherad a Svipjod ok for uin allt landit at veizlum — «поставил усадьбу себе в каждом большом хераде Свитьод и ездил по всей стране по вейцлам» (Ynglinga saga, 33). Не исключено, что с персонажем «Перечня Инглингов» здесь контаминированы загадочный король свеев Anondus, помянутый в Vita Anskarii, составленном не позднее 888 г. (Vita Anskarii, 16), и отец конунга Эйрика Эмундссона (Анундссона), правившего до 882 г. Если так, то Браут-Энунд реорганизовал шведскую вейцлу в середине или второй половине IX в., а его наследник закрепил эти реформы созданием общегосударственного ледунга. В таком случае укрепление государственной власти конунгов в Дании, Норвегии и Швеции проходило одни и те же фазы, и примерно одновременно.

Создание прочной экономической базы в виде королевских имений позволяло конунгу распоряжаться землями, контроль над которыми осуществлялся в виде вейцл и даней. Земли, точнее право на доходы с них, конунги раздают своим приближенным в виде ленного пожалования. Термин len — «лен» и кеннинг конунга lanar-dróttinn, ‘владыка ленов’, впервые встречаются в висах скальда Сигвата Тордарссона (до 1038 г.); Кормак Одмундарссон (вторая половина X в.) называет конунга jardhliótr— «дающий землю» (Гуревич 1967: 106,137). Об условном, служебном характере пожалований свидетельствует и рассказ о конфликте Олава Святого с оркнейцами, опирающийся на какие-то местные предания, где сказано: ег jarlar hófdu haft jafnan sidan londpau at leni en aldrigi at eign — «ярлы получали у него (Харальда Прекрасноволосого) эти земли как лен и никогда — как собственность» (Olafs saga ins helga, 100). Граница между условным пожалованием (len) и собственностью (eign) четко проведена.

Известны различные виды королевских земельных пожалований: dreckulaun — вознаграждение за устроенный для конунга пир; heidlaun — почетное пожалование земли, которое «свидетельствует о начавшемся уже вмешательстве королевской власти в отношения землевладения» (Гуревич 1977: 75-76). Однако основным видом лена оставалась раздача вейцл, и само слово veizla из обозначения пира постепенно превратилось в название годовых доходов феодала.

Отчуждая права старой родовой знати на традиционные, в общем, дары, дани, вейцлы, конунги не просто эксплуатировали древние племенные институты варварского общества, остававшиеся при этом, как иногда представляется, неизменными. Они предопределили целую серию глубоких социальных сдвигов, которые в конечном счете вели к преобразованию общества варварского в феодальное. Во-первых, это отчуждение подрывало позиции племенной аристократии, которая была вынуждена либо вступить с конунгами в борьбу и погибнуть, либо бежать из страны, либо получить вновь свои собственные, традиционные права, но уже в качестве королевского пожалования, то есть адаптироваться к требованиям феодальной иерархии и занять определенное конунгами место в составе феодальной номенклатуры (так конунг фюлька добровольно становится ярлом — напр. Egils saga Skallagrimssonar, III). Во-вторых, конунги создавали единый государственный фонд средств, который позволял обеспечить постоянное содержание вооруженной ранне-феодальной военной касты — королевской дружины (hird, grid, sveit) — и, опираясь на нее, повысить интенсивность эксплуатации, изымать часть экономического потенциала бондов, остававшегося раньше в их распоряжении. В-третьих, этим изъятием королевская власть существенно сужала возможности военной деятельности бондов, и прежде всего — дружин викингов (базировавшихся в конечном счете на ресурсах бондов и частично — родо-племенной знати); ограничивались и возможности поставленного под государственный контроль, превращавшегося в воинскую повинность народного ополчения — ледунга. В-четвертых, по мере развития этих процессов и стимулированной ими имущественной дифференциации бондов прогрессировала коммутация ледунга, который в XII-XIII вв. превратился (в Дании — полностью, в Норвегии и Швеции — частично) в денежный государственный налог.

Разрушая таким образом традиционную племенную структуру (свободные общинники — знать), конунги формировали новый господствующий слой, скандинавский феодальный класс. Специфика этой общественной группы в Северной Европе заключалась в том, что вплоть до XIII в. сохранялась тесная консолидация феодалов вокруг короля. «Основная часть господствующего класса составляла hird—дружину, свиту короля; в нее включались и служилые люди, которые сидели в своих владениях и вейцлах» (Гуревич 1967: 149).

Королевская дружина, «хирд», первоначально называлась просто lid, а члены ее — menn, fjólmenn или huskarlar («люди», «бойцы», «домочадцы, дворовые»). Специализированный термин hird (шв. grid) на датских рунических камнях известен с X в. (Мельникова 1977: 188,195; Randsborg 1980: 22). Распространяется и производное от него hirdmenn (наряду с более употребительным huskarlar, в значении «дружинники», в Дании — hemtegi).

Дружинников, подчиненных ярлам и херсирам, посаженным по фюлькам конунгом Харальдом Прекрасноволосым, Снорри назы-вает hermenn (Haralds saga ins harfagra, 6); этот термин позднее стал названием рыцарского сословия в Дании (Кан 1980: 35). Дружина Харальда Сурового в «Хеймскрингле» названа sveit, «свита» (Haralds saga Sigurdarsonar, 49); в «Хирдскра» от близкого корня sveinn («парень», «юноша») образованы названия дружинников разных рангов: skutilsveinar, kertilsveinar. Так же в XIII в. назывались вооруженные вассалы в феодальной Швеции: svenas til vapn (калькалат. armiger, milites — «вооруженные», дословно «свейны с оружием») возглавляли собственные дружины и сами были конными рыцарями (Ковалевский 1977: 159). В связи с завершением феодальной стратификации, созданием конного рыцарского войска, вооруженного по западноевропейским нормам, раннефеодальная титулатура вытесняется новыми терминами: herreman — ‘господин, воинствующий господин’ — в Дании, fraelse, hofrnsen — ‘освобожденный (от налогов), дворянин — в Швеции, riddari (нем. заимств. «рыцарь» — Ritter, ‘всадник’)— в Норвегии (Кан 1980: 35; Ковалевский 1977: 161; Гуревич 1977: 211).