Виктор Суворов (Резун) - РАССКАЗЫ ОСВОБОДИТЕЛЯ

4

В 145-м гвардейском учебном мотострелковом полку я служил два года. Это четыре выпуска. Все выпуски были отличными [15] Отличным считалось подразделение, в котором три четверти личного состава имели только отличные оценки на выпускной инспекторской проверке, а остальные — оценки «хорошо» и «отлично». — Прим. автора. . Получил мощное повышение в разведывательный отдел штаба округа. Но был и остаюсь лютым врагом учебных полков и дивизий: система была порочной в замысле и в принципе.

Так какому же идиоту в голову стукнула идея так готовить младших командиров для артиллерии и танковых войск, для мотострелковых и разведывательных частей и подразделений?

Этот вопрос я задавал себе еще тогда и еще тогда искал ответ.

Он оказался простым.

Советская Армия была мобилизационной. В мирное время — пять миллионов, начнется война — призовем еще много-много миллионов. От качественной подготовки сержантов в полковых и дивизионных школах пришлось отказаться потому, что такая система противоречила идее всеобщей мобилизации мужского населения в случае войны.

Перед Второй мировой войной в Советском Союзе не было всеобщей воинской обязанности, в армию брали не всех. Одновременный призыв миллионов резервистов под знамена ни разу не проводился, потому и не было замечено несоответствие между призывом огромных людских масс и системой качественной подготовки младших командиров.

В так называемый «предвоенный период» (1 сентября 1939 года — 21 июня 1941 года) младших командиров готовили сотнями тысяч в полковых и дивизионных школах. При этом снова никакого несоответствия между массовой армией и системой подготовки сержантов замечено не было, ибо вскоре грянула война, которая все списала, все несоответствия стерла. В ходе войны сержантов готовили в запасных полках или просто присваивали сержантские звания отличившимся на фронте бойцам. И снова никаких противоречий не возникло.

После войны полковые и дивизионные школы, а также армейские и окружные курсы достигли наивысшего расцвета. Все было прекрасно. Но товарищи Хрущёв и Жуков решили разоблачить Сталина. Для того был собран XX съезд коммунистической партии. Сталин был объявлен злодеем. И тут же вся система социализма в братских странах посыпалась.

В Польше удалось быстро потушить пламя восстания, а в Венгрии полыхнуло. Будапешт давили войска советского Особого корпуса, который находился в Венгрии, а всю остальную страну — две армии, которые были введены из Прикарпатского военного округа. Но этим не обошлось. По боевой тревоге были подняты войска соседних военных округов.

Тут еще и Суэцкий кризис. Хрущёв и Жуков решили перекрыть Суэцкий канал руками египетских товарищей и тем самым перерезать путь снабжения Западной Европы ближневосточной нефтью. На это Великобритания, Франция и Израиль ответили мощным ударом по Египту, разогнав египетских вояк по зыбучим пескам.

Пришлось по боевой тревоге поднимать всю Советскую Армию с частичным призывом приписного состава. И во всей красе вдруг открылось: система качественной подготовки сержантов

в полковых и дивизионных школах не соответствует фундаментальным основам нашего военного строительства. Полковые и дивизионные школы готовили хороших сержантов, но Советской Армии такие не нужны!

Нужны плохие!

Ах, да почему же?

Объясняю.

5

На территории братских стран находились полностью развернутые дивизии Советской Армии, а на территории Советского Союза были дивизии трех типов:

1. Развернутые. Их было немного, предназначались они для парадов и показухи.

2. Сокращенного состава. Этих было много.

3. Кадрированные (в народе — кастрированные). Этих тоже было много: были командиры и боевая техника на консервации, но не было солдат. Такая дивизия — словно пасека без пчел.

Сокращенные и кадрированные дивизии существовали на случай войны: грянет гром — призовем резервистов. И вот в октябре 1956 года пропели жареные петухи, была объявлена боевая тревога всей Советской Армии с частичным призывом приписных. И вдруг открылась полная нестыковка двух систем — качественная подготовка сержантов не позволяла в случае необходимости быстро развернуть массовую многомиллионную армию.

Не упрекайте меня в предвзятом отношении. Но давайте, вопреки политической корректности, признаем, что люди разных национальностей не одинаковы. Национальные особенности существуют, и надо признать, что есть некоторые виды деятельности, к которым большинство представителей одного определенного народа в силу особенностей своего исторического развития, традиций, территории проживания и многих других факторов предрасположены больше, чем большинство представителей другого. Например, коренные африканцы — отличные бегуны на короткие дистанции.

Так вот, перефразируя известную поговорку, можно сказать, что сержант-татарин хуже татарина. И чем он хуже для солдата, тем лучше для офицера. Если у вас есть выбор, то при прочих равных на должность сержанта, не раздумывая, ставьте татарина.

Ах, какие у меня в роте были сержанты! Старший сержант Абдулин! Старшина Усков! Сержант Гарифулин!

Слава Татарстану! С такими ребятами — хоть до Парижа!

Был у меня венгр из Закарпатья, старший сержант Ласлафи. Этого только на цепи держать: того и гляди кого-нибудь зубами порвет.

Венграм не уступали литовцы. А еще — хохлы. Каждый, кто служил, не забудет до гроба упрямого сержанта-украинца: «Застыбнить пуг-г-гоф-фку!»

Были у меня и сержанты-украинцы. Старший сержант Кохан! Сержант Ярема! Старший сержант Бялковский! Старший сержант Швайко! Последнего солдаты прозвали Шваем: маленький, щупленький, легонький, весь, словно чертик, через края веселой злостью переполненный. Если он дежурным по роте заступал, то офицерам в казармах можно было не появляться. Все 24 часа он роту держал на грани нервного срыва.

Так мы о чем? Мы о том, что у системы полковых и дивизионных школ, то есть у системы тщательного отбора и качественной подготовки сержантов, был врожденный изъян. Приходили новобранцы в полк, командиры выбирали самых перспективных и отправляли в полковые и дивизионные школы, там из них делали классных сержантов, через год они возвращались в свои роты и батареи, служили еще два года и уходили на дембель.

Но грянул 1956 год, дело шло к войне, сокращенная дивизия где-нибудь в Казани, Каунасе или Ровно принимает в свой состав резервистов из местных военкоматов. Но резервисты почти все поголовно — сержанты запаса. А солдатиков мало-мало. В то же самое время в каком-нибудь Ташкенте все резервисты чуть ли не поголовно рядовые, и ташкентской дивизии требуется много сержантов.