Сергей Кремлев - Великий и оболганный Советский Союз [22 антимифа о Советской цивилизации]

Лермонтов написал:

«Мундиры голубые» — это жандармы… Но разве Лермонтов, написав так, не любил свою Родину? В том же 1841 году, когда была написана «Немытая Россия», Лермонтов написал и стихотворение «Родина» — в СССР оно входило в обязательную школьную программу:

Позднее о том же напишет Тютчев:

Во всем этом — и любовь к Родине, и в то же время горечь… Горечь за то, что когда начинаешь задумываться о положении своей Родины — умом, рассудком , — то очень уж невеселые мысли приходят и отравляют искреннее, безотчетное чувство любви к Родине.

Очевидно поэтому понимать Россию умом отваживался в старой России мало кто… Когда Чаадаев стал говорить о России размышляя , его просто объявили сумасшедшим.

Но откровенные слова о России звучали в России все чаще. Революционный демократ Чернышевский сказал, как припечатал: «Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу — все рабы». А Ленин, ссылаясь на эти слова Чернышевского, заметил не менее точно: «Откровенные и прикровенные рабы — великороссы (рабы по отношению к царской монархии) не любят вспоминать об этих словах. А по-нашему, это были слова настоящей любви к родине, любви… тоскующей…»

И только после Октября 1917 года тоскующая любовь к России сменилась у лучших ее сынов и дочерей любовью деятельной — без примеси горечи от печальных и грустных дум… Быстро возникал высший тип русского патриотизма — советский патриотизм.

В первые годы Советской власти было много, как тогда же и говорили, «перегибов», и Маяковский, например, призывал «сбросить Пушкина с парохода современности»… Пройдет всего несколько лет, и он же напишет о Пушкине: «Я люблю вас, но живого, а не мумию…»

Еще через несколько лет в жизнь СССР Сталина войдут слова:

Через пять лет после того, как эти строки Василия Лебедева-Кумача стали песней на музыку Исаака Дунаевского, советский патриотизм начали испытывать самой высшей и жестокой мерой — войной. И он это испытание выдержал не просто доблестно, с честью… Он выдержал это испытание так, что духовное влияние тех лет по сей день испытывает даже нынешняя «Россия».

Сегодня патриотизм нередко объявляют в этой «России» «последним прибежищем негодяев», после чего юнцы, бывает, жарят котлеты на Вечном огне у святых могил павших за Родину советских солдат. Но есть немало и иных молодых ребят, для которых свято то же, что и для тех, кто был патриотом Советской Родины. Такова сила советского патриотизма!

В 1948 году Михаил Исаковский, автор слов «Катюши», написал стихи, которые Матвей Блантер, автор музыки «Катюши», положил на ноты… Так СССР Сталина получил еще одну, яркую и волнующую, песню о советском патриотизме — «Летят перелетные птицы»:

Это были не «заказные» строки! Исаковский написал их во Внуковском аэропорту, как раз в преддверии полета за рубеж.

Написал, как думал, как чувствовал. Потому они и стали песней, потому эта песня и стала любимой и популярной, что вслед за смолянином Исаковским миллионы его сограждан могли тогда сказать:

Здесь уже не было лермонтовского «люблю — за что не знаю сам…». Любой Гражданин Советской Вселенной, творец Советской цивилизации, не просто чувствовал, но знал, знал умом , после немалых дум — за что он любит Родину!

Прекрасные строки прекрасной песни Блантера и Исаковского выражают послевоенное осмысление чувства Советской Родины. Но еще до войны было сделано одно из наиболее основательных и умных наблюдений за этим, тогда все еще формирующимся, чувством… Я имею в виду путевые очерки «Одноэтажная Америка» Ильи Ильфа и Евгения Петрова. Очерки были опубликованы в №№ 10–11 журнала «Знамя» за 1936 год, а в 1937 году вышли отдельными изданиями в «Роман-газете», в Гослитиздате, в издательстве «Советский писатель», а также в Иванове, Хабаровске и Смоленске.

Что интересно!

Шел тот самый 1937 год… В изображении нынешних антисоветчиков он был проникнут сплошным всенародным страхом перед стуком в дверь «палачей НКВД». Однако никто в том самом 1937 году не обвинял ни авторов, ни их издателей в пропаганде буржуазного образа жизни, в деятельности в пользу американского империализма и прочем подобном.

В том самом 1937 году!

А ведь новая книга авторов «12 стульев» и «Золотого теленка» фактически впервые открывала для советских людей подлинную Америку. Описание пороков империализма занимало в ней — по сравнению с описанием достижений Америки — очень скромное место. Это была не агитационная карикатура, не беглая, пусть и точная, зарисовка, а широкая картина, данная двуединым пером блестящих мастеров слова. И эта картина не отторгала советского читателя от Америки, а рождала неподдельный и уважительный интерес к ней.

Собственно, очерки Ильфа и Петрова вместе с «американскими» заметками Горького, Маяковского, Есенина и книгой Николая Смелякова «Деловая Америка» — по сей день лучшее, что написано на русском языке о США, как об уникальном явлении мировой цивилизации.

Напомню, коль к слову пришлось, что Есенин описал свои впечатления от США в очерке 1923 года «Железный Миргород», где есть и такие строки:

Мне страшно показался смешным и нелепым тот мир, в котором я жил раньше.

Вспомнил про «дым отечества», про нашу деревню, где чуть ли не у каждого мужика спит телок на соломе или свинья с поросятами, вспомнил после германских и бельгийских шоссе наши непролазные дороги и стал ругать всех цепляющихся за «Русь» как за грязь и вшивость. С этого момента я разлюбил нищую Россию…