Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

Первая попытка покушения во время проезда эрцгерцога к городской ратуше сорвалась. Потиорек так неловко организовал возвращение, что автомобилю эрцгерцога пришлось остановиться… Раздались два выстрела, смертельно ранившие эрцгерцога и его морганатическую супругу, презираемую двором. Эрцгерцог умер в 11 часов утра.

Весть о преступлении вызвала ужас и возмущение во всех странах — за исключением Австрии и Сербии. Сербская пресса с трудом скрывала свою радость; еще меньше ее скрывала сербская общественность. Сербское правительство, измученное балканской войной и всей душой стремившееся к миру, чтобы закрепить за собой добычу этой войны, было вынуждено подать в отставку за одно только предложение произвести расследование убийства. Последствия необдуманной смены министерства в такое тяжелое время были роковыми.

Расследование, производившееся австрийской полицией, также велось спустя рукава. Через 24 часа Визнер, командированный Австрией для руководства следствием, донес, что хотя сербское общество и чиновники замешаны в этом деле, «нет доказательств участия в преступлении сербского правительства… Напротив, есть основание полагать, что оно стоит совершенно в стороне от этого покушения…» .

Решение Австрии было быстрым, хотя долго избегали всякого внешнего проявления этого решения. Граф Берхтольд, министр иностранных дел, придавший оттенок элегантности жульническим замашкам, унаследованным от Эренталя, грациозно и с благодарностью схватился за возможность вернуть империи и себе потерянный престиж. Через день после убийства он объявил, что настало время раз и навсегда рассчитаться с Сербией за все — слова, которые Конраду фон Хетцендорфу [22] Франц Конрад фон Хетцендорф (1852–1925) — генерал-фельдмаршал, один из влиятельнейших сторонников войны с Сербией, начальник австрийского Генерального штаба в 1906–1911 и 1912–1918 годах. Снят с этой должности 15 июля 1918 года. (Прим. ред.) показались отголоском его собственных перманентных порывов к войне. Но Берхтольд встретил неожиданное препятствие в лице графа Тисы [23] Иштван Тиса (1861–1918) — австро-венгерский политический деятель и депутат, крупный землевладелец. Был премьером правительства Венгрии в 1913–1917 годах. Убит 31 октября 1918 года восставшими солдатами в своем особняке в Будапеште. (Прим. ред.) , серьезно возражавшего против такого поворота дела, причем скорее с точки зрения целесообразности такого шага, чем с точки зрения его порядочности: «Вряд ли могут возникнуть затруднения при подыскании подходящего „казуса белли“, когда бы это ни потребовалось»! Конрад также разумно подходил к вопросу и заметил Берхтольду: «Мы должны прежде всего спросить Германию, захочет ли она поддержать нас в этом выступлении против России».

Берхтольду также не хотелось нарываться на отказ Германии — тем более что ему был памятен полученный им от нее два года тому назад отпор, сильно подорвавший его престиж. Поэтому престарелого императора заставили подписать меморандум, сопровождаемый личным письмом на имя кайзера.

Но кайзеру не надо было апелляций. Когда германский посол Чирский послал донесение о своей беседе с Бертхольдом 30 июня, сообщая, что он предостерег последнего от слишком поспешных шагов, кайзер нацарапал на полях донесения:

«Кто уполномочил его на это? Идиот! Это не его дело… Пусть Чирский соблаговолит прекратить эту бессмыслицу. Мы должны смести сербов с пути и сделать это немедленно».

Бедный Чирский! Будучи сам был настроен более решительно, он все же не мог угнаться за «кувырканием» своего хозяина, к тому же хорошо помнил высказанные два года тому назад слова хозяина, требовавшего от него большей сдержанности. Теперь, подыгрывая кайзеру вопреки своим убеждениям, он думал выполнить желание государя. Каково же было его изумление, когда он убедился, что кайзер наигрывает уже в новую дудку. Как объяснить это? По всей вероятности, опасениями кайзера, что его вновь упрекнут в слабости, или характерным для него возмущением, что пролита царственная кровь, а может быть, и более почетным доводом — его дружбой с убитым.

Как бы то ни было, но 5 июля кайзер заверял графа Гойоса, австрийского хранителя печати, что Австрия может положиться на полную поддержку Германии. «По мнению кайзера, медлить нечего… Если дело дойдет до войны между Австро-Венгрией и Россией, Австрия может быть спокойна, что Германия станет на ее сторону». Он добавил, что Россия «никоим образом не готова к войне». Германия же к ней готова была — в этом кайзер не сомневался.

В ряде спешных совещаний с военными и морскими советниками кайзером были приняты различные меры предосторожности. Между тем, как это было ранее предусмотрено, кайзер отбыл в поездку в Норвегию. Несколько дней спустя, 17 июля, Вальдерзее, старший помощник начальника Генерального штаба, донес министру иностранных дел: «Я остаюсь здесь, готовый ко всему. Мы все подготовлены».

Этот чек на предъявителя, инкассированный канцлером и выданный с полным учетом возможных последствий, резко выделяется среди прямых причин, приведших к войне. Австрия поспешила превратить этот чек в деньги, а Чирский был рад чрезмерным рвением загладить допущенную им ошибку.

В отличие от более поздних случаев решение на этот раз было принято в спокойной, если не сказать холодной атмосфере, что придает ему особенное значение, подчеркивая волю Германии к войне. Знаменательны также заботы, предпринятые Германией и Австрией, чтобы усыпить подозрения в неминуемом выступлении. Конрад сказал на этот счет: «Надо симулировать мирные намерения».

Не давая Австрии совета держаться в рамках разумной умеренности, германское правительство, однако, позаботилось о том, чтобы на случай войны была обеспечена поддержка Италии, Болгарии, Румынии и Турции.

Италии нельзя было позволить угадать задуманное, но Австрии было предложено подумать над наградой Италии как платой за ее помощь в случае войны.

После обеспечения Германии от удара в спину, ближайшей задачей Берхтольда явилось составить такой текст ультиматума Сербии, который наверняка бы оказался неприемлем для последней. Составление ультиматума потребовало некоторого времени на раздумье, и 10 июля Берхтольд сознался Чирскому, что все еще думает над тем, «какое требование включить в ультиматум, чтобы для Сербии совершенно невозможно было его принять». Диссонансом во всем этом звучал только голос Тисы, но ему сказали, что «один лишь дипломатический успех не будет иметь никакой цены». Тиса сначала отказывался поддержать выступление Австрии, но затем резко переменил позицию, когда Берхтольд предупредил его о «военных затруднениях, которые вызовет промедление» — и подчеркнул, что «Германия не поймет, как мы могли упустить возможность использовать этот случай для нанесения удара» Сербии. «Австрия может потерять дружеское расположение Германии, если проявит здесь слабость».