Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

Необходимо предварительно остановиться еще на одном моменте, а именно на решении Шеера. Оно было простым и нехитрым, что до некоторой степени облегчало задачу его парирования. Создается такое впечатление, что именно отчаяние в предвидении мрачных перспектив завтрашнего дня вдохновило Шеера на такое решение. Он остановил свой выбор на кратчайшем пути домой — через Хорнс-Риф, готовый понести тяжелые потери, но прорваться во что бы то ни стало. В противовес Джеллико он, по крайней мере, чувствовал, что счастье ночной встречи скорее улыбнется ему и окажется другом его смелой попытки.

Чтобы повысить шансы на удачу и увеличить свою безопасность, Шеер поместил поврежденные линейные крейсера и старые линейные корабли в хвост колонны и прикрыл их миноносцами и легкими крейсерами.

Сцена была подготовлена для действия. Но примет ли вызов владычица морей и ринется ли она вслепую в бой? Она горела нетерпением — но со сцены, приготовленной для спектакля, был слышен только звон шутовского колокольчика. А когда взошло солнце, сцена уже была пуста…

В 9:32 «Лайон», флагманский корабль Битти, запросил световыми вспышками другой крейсер «Принцесс Ройал»: «Пожалуйста, отзовитесь и отвечайте теперь открыто, так как их нет!» По-видимому, ответ оказался частично виден и судам противника. Получасом позднее несколько немецких крейсеров было замечено с «Кастора», лидирующего британскую флотилию эскадренных миноносцев. Немцы окликнули флотилию, воспользовавшись для этого перехваченным ими британским секретным световым кодом. Затем крейсера замигали прожекторами и открыли огонь. «Кастор» ответил таким же недружественным образом, но несколько миноносцев задержались с пуском торпед из-за вполне естественного сомнения в идентификации крейсеров. Однако эффект этой неудачи и упущенного удобного случая был далеко превзойден позднейшими событиями.

Дело в том, что с 10:20 до 11:30 вечера британский «хвост» неоднократно ввязывался в огневой контакт с противником, пытавшимся силой проложить себе путь. В 10:20 минут противник пытался протиснуться через строй легких крейсеров Гуденафа, но отошел после того, как легкий крейсер «Фрауэнлоб» затонул, получив торпеду с сильно поврежденного английского миноносца «Саутгемптон». В течение следующего часа британские эсминцы действовали с беспримерной лихостью, но и сами несли потери. Легкий крейсер «Эльбинг» попал под форштевень германского линейного корабля «Позен» и начал тонуть, а британский миноносец «Спитфайр» оказался достойным своего имени, протаранив германский линейный корабль «Нассау». После этого дерзкого и отчаянного поступка миноносец не только ушел целым и невредимым, но и унес на своем носу как вещественное доказательство своей удали длинную полосу брони «Нассау». Германский флот еще раз отошел, но около 11:30 вечера, переменив курс, вновь ринулся вперед, — и на этот раз прорвался, хотя британские «шершни» тревожили его более часа, и немцы поплатились четырьмя кораблями.

Однако тут было проявлено много героизма, но мало ума. Единственное донесение об этих стычках, которое получил Джеллико, было отправлено Гуденафом в 10:15 вечера. Поскольку радиоантенна на «Саутгемптоне» была снесена снарядом, донесение попало к Джеллико лишь в 11:38. Можно найти еще некоторое оправдание легким судам, которые вели жаркий бой с противником и потому не сумели послать донесения. Однако, даже те суда, которые не вели боя, ни словом не обмолвились о том, что они видели.

5-я боевая эскадра Ивен-Томаса также находилась позади главных сил Гранд-флита, образуя промежуточное звено. Она великолепно знала о не прекращавшихся атаках, а два концевых линейных корабля фактически увидели даже уходящие германские линкоры.

В 11:35 вечера «Вэлиант» заметил, как «два германских крейсера с как минимум двумя трубами и подъемной стрелой между ними на полной скорости уходят в восточном направлении». Подъемные стрелы позволяли опознать линейные корабли типа «Вестфален», поэтому ошибочное предположение, что это были крейсера, кажется невероятным, но это так. С «Малайи» пятью минутами позже заметили «крупные вражеские суда на три румба позади траверза по правому борту, идущие тем же курсом, что и мы». Это очевидно были вражеские линейные корабли, поскольку они совершили быстрое уклонение от атаки эскадренного миноносца. Была отмечена «хорошо заметная стрела» у головного судна, на основании чего сделан правильный вывод, что это был «очевидно тип „Вестфален“». Ни «Вэлиант», ни «Малайя» не сообщили об увиденном — очевидно, считая, что идущий впереди «Бархэм», их флагман, видел то же самое. Как «Бархэм» умудрился ничего не заметить, никто так и не объяснил. В итоге эскадра так ничего и не сообщила командующему флотом о своей встрече.

Но разве Джеллико совсем не получал разведывательных донесений, которые могли бы усилить его подозрения и стать основой для каких-то действий? Он действительно получил два сообщения, посланные Адмиралтейством. Это были перехваченные радиодонесения немцев. Первое указывало расположение германского флота к 9 часам вечера. Сообщение это не имело ценности, так как из-за ошибки позиция, указанная в нем, была явно неверной. Это обстоятельство заставило Джеллико недоверчиво отнестись и ко второму сообщению — которое, к сожалению, оказалось чересчур верным. В нем указывалось, что германскому флоту в 9:14 вечера был отдан приказ повернуть домой, и указывались диспозиция, курс и скорость хода. Но из-за другой несчастной случайности в нем был пропущен наиболее важный факт, присутствовавший во многих радиограммах противника, которые были здесь сведены воедино, а именно — что Шеер просил на рассвете провести воздушную разведку близ Хорнс-Рифа. Это, безусловно, достаточно ясно говорило, что он хочет воспользоваться данной лазейкой.

Сообщение это было получено в 11:05 вечера и прочтено после расшифровки около 11:30. Другое донесение пришло Джеллико около 11 часов 30 минут вечера и, таким образом, было прочтено уже после получения сообщения Адмиралтейства. Оно было прислано легким крейсером «Бирмингем» и гласило, что «замечены бронированные крейсера, видимо, неприятельские, отходящие на юг и на запад». К несчастью, «Бирмингем» заметил их в тот момент, когда они уходили от атаки британских миноносцев.

Если Джеллико не был склонен доверять сообщению Адмиралтейства, которое не побудило его ни к каким действиям, то вполне естественно, что два последних донесения, поступившие от «Саутгемптона» и «Бирмингема», только усилили его сомнения. Интересно, но нелегко объяснить, почему Джеллико так упорно не хотел принять явных указаний на боевые действия, завязавшиеся позади. Ведь, помимо этих двух донесений, слышали возникшую перестрелку, а вспышки выстрелов видны были как на его флагманском судне, так и на других кораблях. Огонь этот явно велся легкими орудиями. Правда, это еще не говорило о присутствии линейных крейсеров противника, но не являлось и доказательством того, что их тут нет, так как крейсера, завязав ночью бой с легкими британскими силами, вполне естественно должны были ввести в дело свое более легкое вооружение.