Бэзил Гарт - История Первой мировой войны

Но вряд ли даже более значительный успех мог бы увеличить моральное впечатление, произведенное 8 августа на германское командование. И впечатление это произошло именно от потрясения, вызванного внезапностью — быть может, наиболее полной за все время войны. Вопрос, как была достигнута эта внезапность, составляет предмет изучения для будущих полководцев; как все признанные в военной истории мастерские примеры способов выведения противника из равновесия в моральном отношении, это было искусным сочетанием многих факторов, ведущих к обману.

Основное в данном случае заключалось во внезапной атаке целого роя танков (456 штук) вместо предварительной артиллерийской бомбардировки. [108] В своем аналитическом исследовании войны генерал фон Куль, рассматривая противостоящую группу армий, объясняет сокрушительный эффект атаки тем фактом, что британцы «научились» достигать неожиданности; он прибавляет, что в этой неожиданности «наиболее важным и решающим фактором были танки». Такое признание, сделанное десять лет спустя, ставит окончательную точку в анализе этих событий. (Прим. авт.) Этот метод, испробованный под Камбрэ в предыдущем ноябре, был повторен французами 18 июля. Под Амьеном он был усилен целым рядом разнообразных дополнений. Чтобы сохранить подготовку операции в тайне, предварительные совещания всегда проводились в различных местах, масштабы проводимой войсками разведки были сокращены, а участники операции поставлены в известность о намеченной атаке лишь в самый последний момент, допускающий своевременность их подготовки. Командиры дивизий до 31 июля ничего не знали о готовящейся атаке, а частям было сообщено о ней лишь за 36 часов до нее. Операция скрывалась даже от военного кабинета в Лондоне. На заседании в августе мистер Хьюз, австралийский премьер, держал речь, горячо отстаивая требование, чтобы австралийцы были сняты с фронта, когда пришла телеграмма, сообщавшая никому дотоле не известную информацию, что австралийцы действуют совершенно на другом участке. В это же утро один из генералов соседней армии случайно заехал по пути домой в отпуск в штаб Раулинсона и в разговоре недоуменно спросил, почему слышна такая сильная орудийная перестрелка на фронте.

Скрытность была достигнута путем организации всех передвижений только ночью, причем район этих передвижений охранялся самолетами, исключая всякую возможность появления разведчиков противника. Работы на тыловых британских укреплениях продолжались вплоть до последнего вечера. Время и скорость стрельбы артиллерии регулировались так, чтобы по мере установки на скрытых позициях все большего и большего количества орудий противник не смог бы заметить явного увеличения артиллерийского огня по сравнению с его нормальной ежедневной порцией. Удалось почти удвоить силы 4-й армии, незаметно для противника перебросив в район предполагаемого удара 6 свежих пехотных дивизий, 2 кавалерийских, 9 танковых батальонов и 1000 новых орудий. Это потребовало 290 специальных поездов (60 для боеприпасов, остальные для войск), в наличии же было только две железнодорожные колеи.

8 августа к часу «зеро» (4:20 утра) силы 4-й армии были доведены до 13 пехотных и 2 кавалерийских дивизий, 17 эскадрилий, 10 батальонов тяжелых танков, 2 батальонов танков «Уиппет» (всего 360 тяжелых машин и 96 танков «Уиппет» [109] Под тяжелыми танками подразумеваются английские «ромбовидные» машины Mk IV и Mk V весом 30–35 тонн и броней до 16 мм, вооруженные одной-двумя 57-мм пушками и 4–6 пулеметами. Средние танки «Уиппет» («борзая») — Mk А весом в 14 тонн с броней до 14 мм, вооруженные 4 пулеметами. Последние были маневреннее, имели более надежный двигатель и запас хода до 100 км, позволявший им действовать в глубине обороны противника. (Прим ред.) ) и более 2000 пушек и гаубиц, в том числе 672 тяжелых орудия. Две трети тяжелой артиллерии было предназначено для контрбатарейной стрельбы, и она действительно парализовала артиллерию противника.

Отвлечение внимания противника также является одной из основных составных частей внезапности. В данном случае такую роль сыграло введение в дело канадского корпуса. Противник считал этот корпус штурмовым соединением и появление его на каком-либо участке фронта расценивал как предвестие грядущей атаки. В данное время канадский корпус находился близ Арраса, но умело отобранная его часть — 2 батальона, 2 перевязочных пункта и радиостанция — была отправлена на север, к Кеммелю во Фландрию. В этом районе пытались создать у противника видимость возможной атаки и другими признаками, сооружая добавочные аэродромы и устанавливая новые радиостанции, преимущественно кавалерийских частей. Между тем основное ядро канадского корпуса втихомолку было переброшено вниз к Сомме, где среди британских войск распускались многочисленные ложные слухи, чтобы оправдать здесь появление этого корпуса.

Расположение 4-й армии было таким, что главный удар предполагалось развить южнее Соммы: канадским корпусом (Кюрри) справа, а австралийским корпусом (Монаш) — слева, близ реки. Одновременно III корпус (Вютлер) должен был наступать севернее реки, чтобы прикрыть фланг обоих корпусов главного удара. Но канадцы заняли линию фронта только за несколько часов до начала штурма, а австралийцы между тем растянули свой фронт даже южнее дороги Амьен-Ройе, сменив здесь французов и создав у германцев обманчивое чувство безопасности. Действительно, какой противник может ожидать атаки, когда войска, стоящие перед ним, занимают оборонительное положение, причем фронт их слаб?!

Весь фронт атаки занимал около 14 миль. С германской стороны здесь находилось около 6 неполноценных дивизий (в среднем не более 3000 штыков в каждой) 2-й армии генерала Марвица. Численная слабость этих дивизий увеличивалась слабостью их оборонительных сооружений. В плохо оборудованной передовой линии немцев не было даже обычных глубоких блиндажей и убежищ, которые способствуют поддержанию морального духа войск в час испытаний.

За пять дней до атаки противник во время поиска захватил сторожевой пост австралийцев, а три дня спустя местной атакой несколько прощупал фронт III корпуса, взяв 200 пленных. Но данные, которые противник получил при этом, еще больше ввели его в заблуждение.

Кроме того, немецкие самолеты подвергались настолько сильному воздействию со стороны британской авиации, что в течение нескольких недель просто не могли вести разведку позади британского фронта. Единственным подозрительным признаком было некоторое количество шума по ночам. Несколько раз немецкие войска сообщили, что слышат грохот перемещения танков, но «штаб сухопутных войск высмеял постоянную нервозность окопных войск, которым везде мерещились танки». Фактически в то время, как поступали эти сообщения, здесь действительно не имелось никаких танков — но в результате крики «Волк, волк!» притупили бдительность немецкого высшего командования, сформировав у него недоверие ко всем подобным сообщениям.