Виталий Бессонов - Тарутинское сражение

Несмотря на сложности, встретившиеся при движении русских войск к позиции, начало атаки правого фланга оказалось успешным и даже согласованным. Однако пехотные колонны не сумели вовремя выйти из леса и поддержать всеми своими силами начавшееся наступление. Этому, вероятно, в немалой степени способствовало то обстоятельство, что в движение полков 2-го корпуса были внесены незапланированные изменения, повлиявшие на задержку их сосредоточения. Кроме того, польские войска, в отличие от корпуса Себастьяни, сумели быстро подготовиться к отражению начавшегося наступления. Выходившие из леса русские части столкнулись с тем, что неприятель, как пишет Беннигсен, был уже готов к атаке, выстроившись в боевом порядке на холме перед деревней Юшково [356] В рапорте Кутузову от 19 октября Беннигсен пишет, что нашел неприятеля, выстроившегося в боевой порядок в выгодной позиции «на высотах перед Дмитровским селением» (Известия. С. 153). Этого не могло быть, так как левый фланг неприятеля простирался только до Тетеринки и не достигал деревни Дмитровской. Свою ошибку в определении места действия войск Беннигсен исправил в записках, указав, что неприятель занимал позицию перед деревней Юшковой (Беннигсен. № 9. С.520). . Фронтальная атака егерской бригады Пиллара была отбита кавалерией, а казачьи полки отброшены за правый берег Десенки и сосредоточились в небольшом лесочке между Рязановским оврагом и рекой Чернишней. Польские войска смогли устоять на своей позиции и, сдерживая выдвигавшиеся из Дедневского леса части русской пехоты, готовились перейти на правый берег реки Чернишни. В свою очередь, перед русскими пехотными колоннами правого фланга встала задача сбить польские части с занимаемого ими пригорка и принудить их к отступлению.

Тарутинское сражение 18 октября 1812 г. 1-й этап (с 7 до 10 часов). Карта выполнена В.М. Типикиным и В.А. Бессоновым.

По мнению Беннигсена, на этом участке войсками в тот момент командовал Мюрат. Однако, как свидетельствует Вейссенгоф, Мюрат появился среди поляков лишь в тот момент, когда 16-я дивизия Зайончека переменила фронт для защиты левого фланга 5-го корпуса. «Мюрат, — пишет Вейссенгоф, — облегченно вздохнул, найдя средний корпус князя Понятовского в полном порядке, храбро отражающим неприятеля» [357] Вейссенгоф. С.230. . Как видно, польские войска, против которых были направлены силы русского правого фланга, находились под командой Понятовского.

Атака польского корпуса закончилась неудачей еще и потому, что она не была своевременно поддержана силами 4-го пехотного корпуса Остермана-Толстого. В первые минуты сражения, когда были услышаны пушечные выстрелы, егеря 4-го корпуса бросились в лежавший перед ними лесок и сбили неприятельские пикеты. «Мне, — пишет Радожицкий, — велено было тотчас с двумя пушками выехать в долину, правее леса; и я увидел правее себя егерей 2-го корпуса, бегущих для занятия впереди их другого леса, за которым и против нас неприятель бивакировал около обгорелых развалин деревушки Дедни, за речкою» [358] Радожицкий. С.221. Вероятно, речь идет о деревне Боковинка (Ильино), находившейся на левом берегу реки Чернишни за ручьем Дроновка, так как деревня Дедня была в тылу русских аванпостов (План сражения при Тарутине (при Чернишне) б октября 1812 г. // Кутузов. 4.2. Альбом схем). . На этом движение 4-го корпуса закончилось. Он не прошел лес, в котором оставался выдвинутый для усиления аванпостов 3-й польский пехотный полк полковника Блумера, и не предпринял наступление на позицию 5-го польского корпуса. Участники сражения в своих воспоминаниях осуждали медлительность Остермана-Толстого. Так, например, состоявший при Главном штабе квартирмейстерский офицер Щербинин с иронией писал, что 4-й корпус «по причине непостижимой, остановил колонны свои в лесу, который, лежав перед фронтом его, был занят им без выстрела при первом бегстве французской линии. Уже и 2-й корпус возобновил движение вперед, а 4-й все еще оставался в этом ему приятном лесу» [359] Щербинин. С.41. . Вместе с тем, майор 1-го егерского полка Петров, служивший в корпусе Остермана-Толстого, отмечал, что не отыскано, «какой и от кого 6 (18) числа поутру, при начале сражения, прислан был офицер приостановить движение к нападению на неприятеля колонн пехотных нашего правого фланга. Глубокая вечность молчит» [360] Петров. С. 196. . Следовательно, можно предположить, что атака неприятельской позиции была приостановлена не по «недостатку распорядительности» [361] Ермолов. С.217. корпусного командира, который «в сей день не поддержал своей славы» [362] Михайловский-Данилевский 1. С.165. , а на основании полученного приказа.

Как только на правом фланге русских войск началась перестрелка, Милорадович отдал приказ выдвинуться вперед находившейся в его распоряжении кавалерии и пехоте. Кавалерийские корпуса под командованием Корфа были обращены на центр неприятельской позиции. Левее их наступал пехотный отряд Долгорукова. «Генерал Милорадович, — пишет Глинка, — вызвав фланкеров, приказывает в глазах своих сбивать пикеты неприятельские, которые на рассвете не могли еще различать ясно и стояли в недоумении. Мгновенно ведеты неприятельские сорваны, передовая цепь бежит» [363] Глинка 2. Кн. 11. С.34. . Командующий артиллерией 3-го корпуса резервной кавалерии полковник барон Ш.П.Л. Гриуа, спавший в дымной избе в деревне Кузовлево, был разбужен звуками начавшейся перестрелки. Выглянув в окно, он увидел, что «по ту сторону оврага наши ведеты в перестрелке с неприятельскими стрелками. Был густой туман, и я предположил, что к нам подошли русские патрули. Но перестрелка была слышна и в других местах, и на обоих берегах по всему лагерю трубили. Значит, началась серьезная атака» [364] Гриуа. С. 95–96. .

Ю.А. Понятовский (1763–1813). Гравюра Дюбрея 1810-е гг. Государственный Бородинский военно-исторический музей-заповедник.

Гриуа приказал артиллеристам закладывать лошадей и отправился к месту боя. «Наши конные форпосты, — пишет он, — стягивались уже к своим полкам, вступившим в битву. Мы некоторое время наблюдали. Наконец русские войска заколебались, и разорвавшийся туман позволил нам увидеть, как их ряды, маневрируя, надвигались на нас. Я направил против них огонь артиллерии, русские ответили, и вдоль всего фронта завязалось дело» [365] Гриуа. С.96. .

Вместе с тем, Гриуа писал: «Не знаю, какая несчастная случайность помогла артиллеристам достать в этот день водки. Я заметил это, когда при первых выстрелах отправился к парку и приказал ротам собираться и садиться на лошадей. Хлебная водка — настоящий яд и она уже оказала действие на нескольких солдат. Заметно оно было и на офицерах. Один из лучших, обычно вполне трезвый капитан при разговоре со мной упал почти без чувств. Другой был приблизительно в таком же состоянии. Таким образом, тяжело было вести дело; как заставить слушаться или хотя бы понимать приказания людей, утративших ясность сознания?» [366] Гриуа. С.97. .