Виталий Бессонов - Тарутинское сражение

Когда войска Орлова-Денисова боролись с полками 4-й тяжелой дивизии корпуса Себастьяни, Беннигсен, после неудачной атаки егерей, готовил вверенные ему войска для нанесения решающего удара по польскому корпусу. Он приблизил к себе 17-ю пехотную дивизию и отменил движение Волынского и Кременчугского пехотных полков к Вюртембергскому [408] В своих воспоминаниях Вюртембергский критически отозвался об этих действиях Беннигсена. Он считал, что пехоту необходимо было направить на правый фланг, для поддержки атак кавалерии, а не концентрировать против Тетеринки (Вюртембергский. С.61, 63). .

А. Шелумов. Атака лейб-гвардии Казачьего полка.

Благодаря этим мероприятиям, практически все силы 2-го пехотного корпуса были сконцентрированы в одном месте. Из состава 4-й артиллерийской бригады подполковника М.К. Фриша была выдвинута батарейная рота № 4, активно действовавшая против неприятеля и точными выстрелами взорвавшая два зарядных ящика [409] РГВИА, ф.103, оп.208а, св. О, д.6, л. 21об.; Богданович. Т.2. С.479. . Не дождавшись появления 4-го пехотного корпуса, Беннигсен отменил движение 3-го корпуса вправо. Он приказал командующему корпусом генерал-майору графу П.А. Строгонову по выступлении из леса расположиться левее 2-го корпуса и занять лежащую там возвышенность батарейной ротой № 3 подполковника барона К.К. Таубе. По замечанию Беннигсена, эти 12 орудий «действовали успешно и расстроили ряды неприятеля» [410] Беннигсен. № 9. С.521. . Оценивая действия Таубе, Строгонов писал, что тот, «командуя батарейною ротою, отличил себя искусным выбором местоположения и, действуя картечными и продольными выстрелами на главную неприятельскую батарею, принудил к отступлению и тем наиболее способствовал совершенному поражению противника». В ходе боя русские артиллеристы подбили одно неприятельское орудие [411] РГВИА, ф.103, оп.208а, св. О, д.6, л.4. .

Отличалась своей активностью и артиллерия противника. «Вообще, — писал в своем дневнике Дурново, — ядра свистели вокруг нас» [412] Дурново. С.97. . Критикуя действия Беннигсена, Вюртембергский отмечал, что «густая масса нашей пехоты, без пользы и в бездействии, послужила верной целью для неприятельской двенадцати-фунтовой батареи, которая стреляла по ней в продолжение целого часа» [413] Вюртембергский. С.61. . О поведении под сильным огнем противника во время сражения Евреинов в своих воспоминаниях писал: «Примечено было мною, что не все могут быть равнодушны к летящим ядрам; один, которого не назову по имени, никак не мог прямо держаться на лошади, а всегда наклонял свою голову, когда видел летящее ядро, тогда как он сам должен был знать, что ядро, которое видишь, не убивает, а того, которое убивает, не приметишь; но при всем том невольным образом не в силах был он себя преодолеть, и с ним делалась тошнота и рвота» [414] Евреинов. С. 453–454. .

Сражение при Тарутино 6 октября 1812 г. Литография С. Шифляра по оригиналу А.И. Дмитриева-Мамонова. 1822 г.

При Беннигсене, помимо чинов штаба, находился еще генерал-лейтенант принц А.-П.-Ф. Ольденбургский. В своем рапорте о сражении и записках Беннигсен указывал, что принц добровольно взял на себя обязанность развозить приказания, при этом он отправлялся в те места, где шел самый жаркий бой. Кроме того, отмечал Беннигсен, принц Ольденбургский сумел удачно расположить батарею, которая своими действиями нанесла ощутимый вред неприятелю [415] Известия. С.156; Беннигсен. № 9. С.522. . За участие в сражении он был награжден орденом Святого Георгия 3-го класса [416] Кутузов. 4.2. С.23. . О том, как это происходило, сохранилось свидетельство поручика Евреинова. В своих воспоминаниях он писал, что принц Ольденбургский, «желая показать свои услуги, подъехал к генералу Беннигсену, подле которого и я в то время находился, и спросил его, неугодно ли будет ему приказать подвинуть близ стоящую батарею против имевшейся невдалеке неприятельской пехоты? Генерал изъявил на то свое согласие, и принц тотчас отправился к батарее. Зная, что его высочество не совсем свободно мог объясняться на русском языке, я счел нелишним за ним последовать; и действительно, когда он подъехал к батарее и скомандовал так: артиллерий впруд, тогда я после него повторил: „артиллерия вперед“, после чего принц возвратился к генералу, а я еще несколько минут тут оставался, желая видеть, что из того произойдет». Евреинов покинул батарею, когда заметил, что «вся пехота на меня прицелилась и начала пускать пули» [417] Евреинов. С. 452–453. .

Через полчаса, как свидетельствует Беннигсен, после выхода из леса 3-го пехотного корпуса и батарейной роты, он заметил «с неприятельской стороны большое движение. Оно причинено было усилием выводить войски из их позиции» [418] Известия. С. 153. В своих записках Беннигсен писал, что это движение «было вызвано желанием удержать войска на их позиции» (Беннигсен. № 9. С.521). . Это, по мнению Беннигсена, было связано с действием казаков Орлова-Денисова. Последний в это время, вероятно, занял уже оставленную противником позицию на левом берегу Чернишни, и его артиллерия открыла огонь по неприятелю. Услышав в тылу поляков пушечные и ружейные выстрелы, Беннигсен приказал усилить атаку с фронта. «Неприятель выбит был из всех пунктов, которые он занимал перед своей позицией, между тем как я продолжал более и более сближаться к левому его флангу, дабы совершить сообщение с графом Орловым-Денисовым» [419] Известия. С. 154; Беннигсен. № 9. С.521. . С этой целью, возможно, Беннигсен направил на свой правый фланг 4-й егерский полк, который соединился с действовавшими уже на этом участке Тобольским пехотным полком и тремя орудиями легкой артиллерии, состоявшими под командой Вюртембергского.

В итоге, позиция 5-го польского корпуса с фронта оказалась под огнем установленных против нее батарей и была атакована выдвинутыми вперед егерями, опиравшимися на стоявшие у леса колонны линейной пехоты. С тыла ей угрожали находившиеся за ручьем Десенкой казаки, а с левого фланга наступал усиленный егерским полком отряд Вюртембергского. Все это заставило неприятеля начать отход за Чернишню, чтобы прикрыть свой фронт этой рекой. «Мои три орудия, — вспоминает Евгений Вюртембергский, — стали на продолжении фланга поляков. Первый же выстрел с моей батареи послужил как бы сигналом к отступлению неприятеля» [420] Вюртембергский. С. 61–62. .