Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

Август стал началом кадровой чистки в армии, в ходе которой самый большой удар был нанесен по генералам, на которых часто без разбору навешивали лейбл «сторонников» ГКЧП и «нелояльных». Комиссию по главе с генералом Д. Волкогоновым (военным советником российского президента) хлестко назвали «президентской». Многие на Арбате недоумевали: почему в Министерстве обороны СССР орудует комиссия, уполномоченная Ельциным, а не Горбачевым?..

Началась активная ловля черных кошек в темной комнате. «Демократически настроенные» члены волкогоновской комиссии вызывали на собеседования генералов и полковников, чтобы определить их дальнейшую судьбу (некоторым сразу объявляли, что они «свободны»), В Минобороны и Генштабе начался бум компромата на «неблагонадежных». Были смещены с должностей многие заместители министра обороны и начальника Генштаба, начальники главных и центральных управлений, начальники академий и военных училищ, командующие войсками военных округов и флотов…

Все это чем-то напоминало 37-й год. Разница была лишь в том, что не было «черных воронков», люди не исчезали бесследно и их не расстреливали… Убирались высочайшие профессионалы, беззаветно преданные Отечеству люди, орденоносцы, ветераны афганской и других войн. В рядах командного корпуса армии образовались «бреши». А на вакантные должности часто назначались генералы, еще не дозревшие до головокружительно высоких постов.

Если внимательно просмотреть некоторые президентские указы 1992–1996 годов, то можно обнаружить любопытную закономерность: самые большие генеральские «звездопады» случались именно тогда, когда это было выгодно Ельцину с точки зрения политической конъюнктуры, удержания власти, усиления лояльности военной верхушки, стимулирования ее рвения или «поощрения» за преданность: накануне октябрьских событий 1993 года и сразу после них, перед вводом войск в Чечню, сразу после парламентских выборов 1995 года (победа коммунистов), незадолго до президентских выборов 1996 года… Таким образом, игра на «генеральской приманке» была для Ельцина способом обеспечения лояльности руководства армии и усиления опоры на него в целях сохранения позиций режима и собственного политического выживания…

Знал ли президент о том, что на самом деле происходило в Минобороны и Генштабе, в войсках и на флотах? Уверен, что далеко не всегда и не в полном объеме (не случайно даже пресс-секретарь Ельцина В. Костиков однажды вынужден был признать, что «генералы не доводят до президента всю полноту информации»).

Информация из МО нередко подавалась в Кремль в усеченном либо деформированном виде. Начиная с весны 1992 года долгое время между Ельциным и Грачевым соблюдалось правило: ежедневно (в 10.00) министр обороны докладывал президенту о положении дел в армии. Какими были эти доклады?

По некоторым свидетельствам, Грачев первым делом старался убедить Ельцина, что Вооруженные Силы под его руководством находятся в высокой степени боеготовности и надежно управляемы. Затем сообщалось о текущих проблемах, решение которых чаще всего от Министерства обороны не зависело: финансы, комплектование, жилье и т. д. (министр уже хорошо изучил характер президента и знал, что его раздражали «плакальщики»).

Так продолжалось, пожалуй, до первой половины 1994 года, когда в первом своем послании Федеральному собранию президент давал еще весьма лестную оценку боеготовности армии. Однако явным диссонансом звучали в прессе высказывания некоторых высоких военачальников, которые старались говорить правду о положении дел в войсках.

Пожалуй, острее всех высказывался главком Сухопутных войск генерал-полковник Владимир Семенов. В ряде интервью для прессы он заявил, что боеспособность частей и соединений стремительно падает. Эти откровения Владимира Магомедовича не оставались незамеченными на Арбате. Они, на мой взгляд, стали причиной недовольства руководства МО главкомом. Его начали вроде в шутку называть «оппозиционером», но мало кто не понимал, что подтекст у этого юмора серьезный…

Все громче начинали бить тревогу и другие главкомы и командующие. Они, разумеется, не могли открытым текстом предъявить претензии Верховному главнокомандующему или главе правительства. Но многие в Кремле и на Арбате ясно видели, в чей огород генералы кидают камешки. Думаю, что далеко не случайно президентские аналитические службы во второй половине 1994 года резко усилили внимание к армии…

В то время сослуживец познакомил меня с сотрудником одной из таких служб, который и попросил подготовить предельно честный материал о состоянии боеготовности Вооруженных Сил. Он не скрывал, что официальным документам из МО «уже мало доверия», что в них «много сказок». Даже по одному этому эпизоду можно было сделать вывод, что в Кремле начинают меняться подходы к оценкам боеготовности армии… Вскоре это подтвердилось.

Наверное, впервые за годы своего правления российский президент на совещании высшего руководящего состава армии 14 ноября 1994 года дал весьма жесткую оценку положению дел в Вооруженных Силах, подчеркнув, что располагает информацией по военным вопросам — «не только той, которую предоставляет Минобороны».

До начала чеченской войны оставалось меньше месяца…

…В огромном подземном зале Центрального командного пункта Генерального штаба есть одно рабочее место (как войдешь — направо в углу), которое всегда пустует. Хозяин его появлялся тут очень редко. Это место Верховного главнокомандующего.

Если сесть в уютное кресло и открыть дверку левой тумбы стола, автоматически выдвигается полка, на которой стоит телефон цвета слоновой кости. Его называют иногда «ядерным».

Однажды я увидел, что трубка этого телефона примотана к корпусу аппарата красной изоляционной лентой. Сослуживец объяснил:

— Чтобы кто-то ненароком не снял трубку…

Другой полушутя-полусерьезно добавил:

— Особенно если этот «кто-то» будет под кайфом.

И тут же успокоил:

— Без паники: система управления устроена так, что даже если кому-то взбредет в голову потешиться «ядерной трубкой», — сигнал мгновенно пройдет многоступенчатую проверку на пультах управления премьер-министра, министра обороны, начальника Генштаба и т. д.

Время от времени в нашей прессе появляются «страшилки» о «ядерной трубке» или о «ядерном чемоданчике» Ельцина. Эта тема хорошо щекочет нервы. Журналисты, не имея всей информации, часто устраивают между собой «конкурс ядерных сказочников»… Наши генштабисты лишь посмеиваются: пускай дети тешатся, лишь бы народ не пугали. Хуже, если такие сказки начинает рассказывать военный.