Виктор Баранец - Ельцин и его генералы

21 августа Ельцин в своей речи выразил «сердечную признательность генерал-майору Лебедю, который вместе со своими подчиненными не дал путчистам захватить политический центр новой России». То была одна из многих явных идеологических передержек, которые Ельцин обычно использовал для того, чтобы желаемое выдать за действительное. Прежде всего потому, что никакого «захвата политического центра» не было: взвесив все «за» и «против», генералы не взяли на себя ответственность за последствия штурма БД и приказ об этом не был отдан.

Лебедь не стал принимать усиленно навязываемые ему Ельциным лавры «спасителя демократии» и по этому поводу однажды раздраженно сказал:

— Десятый раз повторяю, семнадцатый раз докладываю: ни на чью сторону я не переходил. Я солдат и выполнял приказ.

На заседании одной из парламентских комиссий на вопрос о том, взял бы он Белый дом, генерал твердо ответил:

— Взял бы…

При первом же прикосновении Лебедя к большой политике она породила много кривотолков о его истинной позиции.

В августе 1991 года, как следует из книги Б. Ельцина «Записки президента», Лебедь прибыл в Белый дом к президенту РФ и предложил ему объявить себя Верховным главнокомандующим. К этому «факту» особенно пристрастно отнесся бывший нардеп полковник Виктор Алкснис.

То, что Лебедь в августе 1991-го якобы «лег под Ельцина» — с нравственной точки зрения обвинение действительно очень серьезное. Но сам Лебедь этот факт не подтвердил…

…В конце 1988 года по каналам КГБ СССР стала поступать в Москву информация о том, что в Молдавии активно развиваются сепаратистские настроения. В ту пору Кремль еще достаточно надежно контролировал ситуацию в регионе, и Горбачев не проявил особого беспокойства в связи с этим: были проблемы гораздо важнее.

Но уже в 1989 году молдавско-приднестровский конфликт стал принимать опасные формы — особенно после того, как Верховный Совет республики принял законы «О государственном языке» и «О функционировании языков на территории Молдовы». Принятие этих законов и высокая вероятность объединения Молдавии с Румынией вызвали резкий протест жителей Приднестровья, большая часть которого (кроме Бендер) никогда не находилась в составе Румынии. Здесь русские и украинцы составляют более половины всего населения. В то время наша разведка запеленговала множественные тайные контакты Кишинева и Бухареста, в ходе которых эмиссары прорабатывали вопрос объединения Молдавии и Румынии при активном «патронаже» США.

2 сентября 1990 года было объявлено о создании Приднестровской Молдавской республики (ПМР). Казалось бы, с точки зрения стратегических интересов Москвы в данном регионе это событие играло ей на руку. Иметь такой стратегический плацдарм под своим контролем было во всех отношениях выгодно. К тому же на левом берегу Днестра действовала разветвленная сеть наших спецслужб, способная влиять на характер политических перемен.

Даже непосвященные в тайны создания ПМР генералы и офицеры Генштаба были уверены, что появление новой, промосковски ориентированной республики на берегу Днестра (при угрозе присоединения Молдавии к Румынии) есть результат отличной работы «заинтересованных специалистов». Кишинев и Бухарест отреагировали нервно и жестко. К их протесту немедленно подключился и Вашингтон, пригрозивший Москве санкциями. Я твердо убежден, что этот фактор до сих пор служит главной причиной того, что с 1990 года и до нынешнего времени Кремль так и не признал ПМР. С другой стороны, дистанцирование Москвы от данного вопроса дало повод оппозиции не только подвергнуть яростной критике президента, правительство и МИД, но и «развязало руки» Кишиневу, который ввиду мягкотелости России 19 июня 1992 года решился на агрессию против непризнанной ПМР и начал операцию по взятию под свой контроль города Бендеры. Вспыхнула война, которая привела к большим человеческим жертвам.

Летом 1992 года Ельцин утвердил решение об отправке Лебедя в самое пекло молдавско-приднестровской войны.

Помню, многие генералы и офицеры поговаривали, будто это месть Ельцина за нежелание генерала играть роль кремлевского фаворита и защитника демократии в августе-91. Старая русская практика: не припадаешь к царской деснице — поезжай на войну. Авось там и спалиться.

…21 июня 1992 года полковник Гусев, обернувшийся потом генералом Лебедем, прилетел в штаб 14-й армии. Это было воспринято личным составом объединения и гражданским населением как спасение. Были открыты склады с оружием и боксы с боевой техникой. Приднестровцы и российские военные сумели защитить себя. Левобережье тогда беспощадно обстреливали наши же орудия, оставленные в свое время на территории Молдавии.

Я хорошо помню, как в апреле 1992 года в Бендеры приезжал министр иностранных дел РФ Андрей Козырев. И руководство республики, и рядовые граждане умоляли Козырева вмешаться, приостановить передачу оружия Молдове. Ничего сделано не было. Глава МИД был нормальным демократом: он умел высказывать «понимание озабоченности» и не оставлять следов реальных дел.

В результате на головы приднестровцев посыпались бомбы с самолетов, взлетавших с правобережного аэродрома Градулешты. Эти самолеты, еще вчера принадлежавшие 14-й армии, бомбил и… 14-ю армию, и пилотировали их бывшие летчики этой же армии, но выполняющие приказы Кишинева. Тогдашний командующий генерал Неткачев без приказа Москвы не мог ни на что решиться. Шифровки из Генштаба приказывали командарму проявлять выдержку, не поддаваться на провокации и не выпускать ситуацию из-под контроля. Легко было требовать…

Огромные толпы приднестровских женщин дни и ночи проводили у заминированных складов, умоляя офицеров, своих же мужей и сыновей, отдать ополченцам оружие. В инженерно-саперном батальоне в Порканах офицеры приняли решение перейти под юрисдикцию ПМР и встать на ее защиту. Такие же настроения усиливались и в других подразделениях.

Прибыв в Тирасполь, Лебедь решительными контрмерами остановил бойню. Он открыл склады с боеприпасами и разогнал тучи, сгустившиеся над командиром мятежного батальона Игорем Дудкевичем. Генерал не стал настаивать на возвращении батальона в штат 14-й армии.

Принимая под свое командование армию, Лебедь выступил с резким заявлением, в котором назвал политику, проводимую президентом Молдавии Снегуром, геноцидом, а правительство Молдавии — фашистским. По приказу нового командарма были нанесены артиллерийские удары по позициям молдавской армии. После этого вооруженные действия быстро закончились.

Как бы ни стремились сегодня умалить или поставить под сомнение роль Лебедя в той ситуации политические противники генерала или «заказные» журналисты, факт остается фактом: только после появления Лебедя на берегах Днестра война угасла.