Николай Соколов - Убийство царской семьи. Полная версия

Свидетели показали:

Волков: “Я разговаривал с ним. Он был сильно потрясен. Он мне говорил, что из Тюмени их возил Яковлев куда-то взад и вперед, так что он совсем потерялся и не знал, куда же именно возил Яковлев. Привезли их в Екатеринбурге прямо в дом Ипатьева… Обращались плохо, грубо. Он рассказывал, что однажды один какой-то из большевиков стал рассматривать флаконы Государь и нюхать их. Государь сказал ему на это: “До сих пор я имел дело все-таки с порядочными людьми”. Этот большевик ушел, сказал словах о Государя кому-то другому, и тот грубо сделал замечание Государю: “Не забывайте, что Вы арестованный”. Обедали они все вместе. Во время обеда подходил какой-нибудь красноармеец, лез ложкой в миску с супом и говорил: “Вас все-таки еще ниче кормят”. Видимо, здесь, в Екатеринбурге, обращение было совсем иное, чем в Тобольске”.

Гиббс: “Чемодуров мне говорил, что здесь (в Екатеринбурге) им было плохо: с ними обращались грубо. Он говорил, что на Пасху у них был маленький кулич и пасха. Комиссар пришел, отрезал себе большие куски и съел. Он вообще говорил про грубости”.

Кобылинский: “Передаю главное из его рассказов, что сохранила память. Когда Государь, Государыня и Мария Николаева прибыли в дом Ипатьева, их обыскали. Обыскивали хамски, грубо Государь вышел из себя и сделал замечание. На это ему было в грубой форме указано, что он арестованный… Обед был плохой. С ним запаздывали: приносили его готовым из какой-то столовой вместо часа в три-четыре. Обед был общий с прислугой. Ставилась на стол миска; ложек, ножей, вилок не хватало; участвовали в обеде и красноармейцы; придет какой-нибудь и лезет в миску: “Ну, с вас довольно”. Княжны спали на полу, так как кроватей у них не было. Устраивалась перекличка. Когда Княжны шли в уборную, красноармейцы, якобы для караула, шли за ними… Вообще даже со слов Чемодурова можно было понять, что царская семья подвергалась невыносимым моральным мукам”.

Жильяр: “Про Чемодурова я могу сказать следующее. После допроса его Сергеевым он приехал ко мне в Тюмень. Он мне рассказывал, что его допрашивал Сергеев. Чемодуров мне говорил, что он не сказал всей правды Сергееву. Он был недоволен не лично Сергеевым, а самым фактом допроса его. У него была вера, что царская семья жива, и он мне говорил, что, пока он не убедился в ее смерти, он не скажет правды при допросе. Со мной он был откровенен. Он называл мне Авдеева, как главное лицо в доме Ипатьева. Он говорил, что Авдеев относился к семье отвратительно. Я точно и хорошо помню следующие случаи, о которых он рассказывал. Чемодуров говорил, что вместе с царской семьей за одним столом обедали и прислуга и большевистские комиссары, которые находились в доме. Однажды Авдеев, присутствуя за таким обедом, сидел в фуражке, без кителя, куря папиросу. Когда ели битки, он взял свою тарелку и, протянув руку между Их Величествами, стал брать в свою тарелку битки. Положив их на тарелку, он согнул локоть и ударил локтем Государя в лицо. Я передаю Вам точно слова Чемодурова. Когда Княжны шли в уборную, их там встречал постовой красноармеец и заводил с ними “шутливые” разговоры, спрашивая, куда они идут, зачем и т. д. Затем, когда они проходили в уборную, часовой, оставаясь снаружи, прислонялся спиной к двери уборной и оставался так до тех пор, пока ею пользовались. Вот эти случаи издевательства над ними я хорошо помню из рассказов Чемодурова”.

Лакей Иван Седнев и дядька Наследника Нагорный сидели в одной тюрьме с князем Львовым.

Он показывает: “Про екатеринбургский режим Седнев и Нагорный говорили в мрачных красках… Они (охранники) начали воровать первым делом. Сначала воровали золото, серебро. Потом стали таскать белье, обувь. Царь не вытерпел и вспылил: сделал замечание. Ему в грубой форме ответили, что он арестован и распоряжаться больше не может. Самое обращение с ними вообще было грубое. И Седнев и Нагорный называли режим в доме Ипатьева ужасным. Становилось, по их словам, постепенно все хуже и хуже. Сначала, например, на прогулки давали 20 минут времени, а потом стали все уменьшать это время и довели до 5 минут. Физическим трудом совсем не позволялось заниматься, Наследник был болен… В частности, дурно обращались с Княжнами. Они не смели без позволения сходить в уборную. Когда они шли туда, их до уборной обязательно провожал красноармеец. По вечерам Княжен заставляли играть на пианино. Стол у них был общий с прислугой. Седнев удивлялся, чем была жива Императрица, питавшаяся исключительно одними макаронами. Седнев и Нагорный ссорились в доме Ипатьева из-за царских вещей: как преданные семье люди, они защищали ее интересы. В результате они попали в тюрьму. Их рассказы подтверждали и красноармейцы, которые караулили нашу тюрьму [75]. Эти красноармейцы по очереди караулили то у нас, то в доме Ипатьева. Они со мной разговаривали. Их рассказы во всем сходились с рассказами Седнева и Нагорного. Они – это я помню – подтверждали, что Княжен заставляли играть на пианино, и вообще говорили, что с семьей обращаются худо”.

Анна Белозерова жила с охранником Василием Логиновым. Стараясь говорить в мягких тонах про охранников, она говорит, что Княжны “учили играть их на какой-то музыке”.

Обвиняемые Медведев, Проскуряков и Якимов объяснили:

Медведев [76]: “Царь по внешнему виду все время был спокоен, ежедневно с детьми выходил гулять в сад, сын Алексей ходить не мог, у него болела нога, и его выносили в сад на руках, выносил его на руках всегда сам Царь, который вообще всегда сам ходил за ним, супруга Царя в сад не выходила никогда, а выходила лишь на парадное крыльцо к тыну, окружавшему дом, а иногда сидела возле сына, который обычно сидел в коляске. Царь по виду был здоров и не старел, седых волос у него не было, а супруга Царя начинала седеть и была худощава. Дети вели себя “обыкновенно” и улыбались при встрече с караульными. Разговаривать с ними запрещалось. Доводилось ему, Медведеву, разговаривать с Царем при встрече в саду; однажды он спросил его: “Как дела, как война, куда ведут войско”, – на это он ему ответил, что война идет между собой, русские с русскими дерутся между собой. Также однажды Царь увидал, что он, Медведев, рвет лопушки в саду, и спросил его, на что он это рвет, он сказал ему – для табаку. Вообще много говорить не приходилось… Пищу для царской семьи первое время носили из советской столовой, находившейся на Главном проспекте; пищу эту носили из столовой женщины и девушки, от коих принимал караул у парадного крыльца, в дом они не входили… На пищу приносили суп, котлеты, белый хлеб, мясо и молоко. Потом разрешено было варить пищу повару их, который и приготовлял пищу. Неоднократно приглашался в дом священник для богослужения. За все время охраны дома при нем, Медведеве, никакого издевательства над Царем и его семейством не делалось и никаких оскорблений и дерзостей не допускалось. Спала царская семья в двух комнатах”.