Ада Сванидзе - Викинги – люди саги. Жизнь и нравы

С другой стороны, викинг-берсерк убивает на поединках многих бондов, видимо, не настолько состоятельных и авторитетных, чтобы его наказать, и путем беззакония и убийств собирает «много земель и добра» [1091] ИC I. С. 200 (гл. LXIV). О викингах и берсерках см. выше. .

Саги наглядно свидетельствуют о двух процессах , которые в эпоху викингов постепенно, в разных странах в разном темпе размывали основную, преобладающую категорию населения – бондов. С одной стороны, путем прямого или замаскированного принуждения их лишали главной собственности – земли и скота. Одновременно они попадали в известную личную зависимость от более богатых или (и) привилегированных хозяев, т. е. теряли часть своей независимости, вынужденные оказывать им поддержку, а также в той или иной мере и форме обслуживать их.

С другой стороны, саги много и с уважением говорят о верхушке бондов , которая к тому времени уже довольно явственно отделилась от основной их массы. Еще в «Старшей Эдде» («Песнь о Хюндле») между прочим говорится о xoльде – наследственном землевладельце, наделенном всеми правами, принадлежащем к верхушке бондов. А в XII в. «Законы Фростатинга» (XIV:7) уже фиксируют, что разбирательство земельного спора на тинге проводится с помощью 12 «хольдов или лучших (!) бондов»! В сагах то и дело упоминаются то «богатый бонд… рослый и сильный», то «лучшие бонды», «достойные бонды» [1092] См., например: ИС I. С. 30, 46, 213, 218. В Швеции эта категория обозначалась термином storbonðe , т. е. «большие», «могучие» бонды. . Судя по «Саге об Эгиле», богатые бонды устраивали пир знатному приезжему, и на пире присутствуют «все лучшие люди». Когда местный лендрман собирает пиры для знатного человека, в них участвуют «богатые бонды» [1093] ИС I. С. 79 и сл. . В «Саге о сыновьях Харальда Гилли» богатый бонд дает пир королю Сигурду (!) (гл. XVIII). «Сын бонда» с успехом служит дружинником у знатного человека (гл. III).

В «Саге об Олаве сыне Трюггви» (гл. XLVIII) «могущественный бонд» Орм поднимает бондов всей округи против ярла Хакона, который через посланцев-рабов (дополнительное унижение!) потребовал, чтобы Орм прислал ему свою жену, красавицу Гудрун. Когда Орм ответил отказом, рабы ярла стали ему угрожать. А поскольку этот ярл уже и раньше позорил замужних женщин и отнимал жену у другого бонда, негодование против него стало всеобщим. Орм поднял всю округу, бонды собрали рать. Ярлу пришлось отступить; он бежал, но один из его рабов «предал и убил его».

В «Саге о Харальде Серая Шкура» (гл. XIV) рассказывается история о том, что бонды хотели убить на тинге конунга Сигурда Слюна за то, что он опозорил чужую жену. Дело было так: конунг Сигурд Слюна, брат конунга Харальда Серая Шкура, как-то приехал в гости к «могущественному и знатному мужу» – херсиру Клюппу сыну Торда сына Херда-Кари. Самого хозяина не было дома, но «Алов, его жена (также из знатного рода. – А.С. ), хорошо приняла конунга. Пир был на славу, и на нем много пили. Конунг пришел ночью к ложу Алов и лег с ней против ее воли. Потом конунг уехал». Следующей осенью Харальд и Сигурд «поехали в Вере и созвали там тинг бондов. На этом тинге бонды набросились на них и хотели убить, но они спаслись и пустились прочь», а затем разъехались по разным местам. Херсир Клюпп узнал, где остановился Сигурд, и «собирает родичей, чтобы напасть на конунга. Предводителем их был Вемунд Костолом». Клюпп в конце концов убивает насильника, но при этом погибает сам. Здесь бонды выступают против знатного насильника сомкнутым строем, вслед за представителем местной знати.

В той же обширной «Саге об Олаве сыне Трюггви» (гл. LXVI) «могущественный бонд» выступает в Мере предводителем других бондов в борьбе против крещения. Поскольку должность его не названа, а о знатности не говорится, его можно было бы отнести к бондам-простолюдинам. Но, скорее, стоит предположить, что он все же был не только богатым, но и родовитым человеком. Не случайно в «Саге об Олаве Святом» (гл. LXI) «знатных бондов» на пиру короля во время йоля называют также «могущественными бондами». И не случайно бонды (устами лагмана тинга) грозят убийством шведскому королю, если он не достигнет примирения с королем Норвегии, без чего невозможны ни пограничная торговля, ни вообще нормальная жизнь населения.

Однако при описании состава ополчения в «Саге о Магнусе Добром» «могущественные бонды» фигурируют наряду с просто «бондами» и лендрманами – крупными служилыми людьми короля [1094] КЗ. С. 389. . Видимо, «могущественные бонды» все же принадлежали к верхушке бондов , составляя либо переходную группу к знати, либо входя в родовую знать . В «Саге о Битве на Пустоши» знатный человек, хёвдинг Стюр «вместе с лучшими бондами» установил правила клеймения скота [1095] ИС II:1. С. 51 (гл. III). . Состоятельный бонд Хромунд Хромой (см. сагу о нем), склочный и нечистый на руку, оставался безнаказанным, поскольку имел в качестве заступника и покровителя окружного хевдинга. В «Саге о Сверрире» (гл. 21) говорится, что 12 «могучих бондов» могли выставить до 100–120 воинов.

Из этой совокупности разрозненных сведений можно сделать некоторые выводы касательно занятий и положения самостоятельных бондов. Среди них «богатые», «добрые», «лучшие» и «могущественные» занимали привилегированное положение и, подобно знати, все чаще держали под своим патронатом менее состоятельных и, тем более, бедных бондов, обычно соседей. Свое богатство «лучшие» бонды наживали разными способами: участвуя, особенно в молодости, в походах викингов, много реже путем грабежа соседей; конечно, благодаря хозяйственной смекалке; часто за счет торговли; но всегда и за счет упорного личного труда в своих владениях. Они наживались в «грабительских походах». Так, в грабительские походы ходил вместе с конунгом сын «богатого бонда» (ríkr bunði), под началом которого было пять кораблей (!) и который пользовался большим почетом у конунга; не исключено, конечно, что он был знатным человеком. И при всех условиях даже весьма зажиточные хозяева старались заручиться поддержкой представителей власти. Пример того же Хромунда Хромого был, конечно, не единственным.

А между тем квинтэссенцией «Саги о Хромунде Хромом» было то, что «бонды в стране крепки и умеют давать отпор». Действительно, как правило, все самостоятельные бонды отличались гордым, независимым характером, что ярко выражено в этой саге: бонды готовы «идти на риск и отстаивать свое достоинство, а не предпочитать спокойную жизнь» и мириться «с оскорблениями и ущербом». В этой саге можно найти и иллюстрацию такой позиции бондов. Там повествуется, что норвежские викинги-грабители, прибыв осенью в Исландию с тем, чтобы там торговать, решили перезимовать на хуторе бонда Торира. Это не вызвало энтузиазма у хозяина, но их угрозы заставили его согласиться. Однако он поставил им жесткие условия: потребовал от предводителя «…принести по законам нашей страны клятву за всех в том, что этой зимой не станете ущемлять ничьи права, равно как тягаться по закону со мной, моими домочадцами или соседями. Тогда кров я вам предоставлю, но кормиться будете сами». На что викинг Хельги ответил: «Будь по твоему слову, бонд». Они остались на хуторе, но «спали в отдельном помещении». В сагах неоднократно говорится о коллективном отпоре, который бонды оказывали грабителям. А в «Саге о Названых Братьях» небогатая женщина Сигрид готова «охотно поступиться своим хутором» ради того, чтобы посрамить врага.