Борис Кузнецов - «Она утонула...». Правда о «Курске», которую скрывают Путин и Устинов

Но вернемся в суд. Судья Гарнизонного суда в постановлении указал:

«Доводы адвоката Кузнецова, подвергшие сомнению достоверность выводов комиссионной судебно-медицинской экспертизы о времени жизни моряков в 9-м отсеке и судебной акустико-фонографической экспертизы в части невозможности определения координат источника сигналов, не могут быть признаны объективными и достаточными для того, чтобы признать необоснованными и незаконными не только заключения указанных экспертиз, но и решения органов предварительного следствия о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела».

Если рассмотреть приведенный тезис с точки зрения формальной логики, демагогия судебного решения станет совершенно очевидной.

Посылка № 1:

Между бездарно проведенной спасательной операцией и гибелью 23 подводников нет причинной связи, так как подводники погибли в течение 4.5–8 часов, то есть до начала спасательной операции.

Посылка № 2:

Кузнецов подвергает сомнению выводы судебно-медицинской экспертизы о гибели подводников в течение 4.5–8 часов.

Умозаключение:

Доводы Кузнецова не могут повлиять на решение следствия о прекращении уголовного дела и на отказ в возбуждении уголовного дела.

Судебное решение в этом отношении мало чем отличается от липовой экспертизы Колкутина, только выводы Колкутина опровергаются экспертами, которые высказывают независимое суждение, а в России пока не нашлось суда, который высказал бы такое же независимое суждение по выводам следствия.

Хочу привести еще один довод из постановления гарнизонного судьи.

В постановлении указывается, что доказательство того, что подводники в 9-м отсеке жили не более 8 часов, подтверждается «…заключением отдела экспертизы пожаров и взрывов РФ Центра судебных экспертиз при Министерстве юстиции РФ…».

Как можно подтвердить время жизни подводников, если той самой экспертизой, на которую ссылается суд, не установлено время возникновения пожара?

Еще один пассаж судебного решения:

«Оценивая представленные адвокатом Кузнецовым: консультативное заключение специалистов Плаксина В. О., Кизлика В. А., консультативное заключение специалистов Соло хина А. А., Растошинского Э. Н., заключение эксперта Леонтьева А. А., заключение Инге Морилда, суд приходит к выводу, что данные заключения не могут являться основанием для отмены постановлений о прекращении уголовного дела и об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении должностных лиц Северного флота, поскольку не влияют на правильность принятых органами предварительного следствия обжалуемых постановлений».

Эксперты мягко говорят, что экспертиза Колкутина антинаучна, но именно она лежит в основе заключения следствия о времени наступления смерти подводников. Если представленные мною заключения специалистов судом не приняты, в постановлении должны быть указаны основания. Но они отсутствуют.

Суд пошел на прямой подлог:

«Неубедительным является утверждение адвоката Кузнецова о фальсификации акустико-фонографической экспертизы…».

Я не только нигде и никогда не ставил под сомнение выводы этой экспертизы, но и, наоборот, приводил ее выводы в подкрепление моей позиции в том, что стуки, в том числе сигналы SOS, производились человеком (не были механическими стуками) по межотсечной переборке подводной лодки. А это подтверждало, что подводники, находившиеся в 9-м отсеке, стучали как минимум до 14 августа. Следовательно, были живы до этого времени.

Суд утверждает применительно к этой же экспертизе: «В заключении имеется и исследовательская часть, что опровергает доводы адвоката Кузнецова об ее отсутствии».

Не писал я, что в акустико-фонографической экспертизе нет исследовательской части вообще! Речь шла об отсутствии исследовательской части в том разделе экспертизы, где «эксперт» Козлов пытался доказать по пеленгам, что стуки производись не из места, где на грунте лежал «Курск».

Отсутствие исследовательской части — это не только формальное нарушение закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», который требует наличия исследовательской части в качестве обязательного раздела. Но в данном случае из-за отсутствия этого раздела Козлов не указывает, откуда у него сведения о пеленгах, которыми он пользуется, и приходит к ложному выводу, что стучали не подводники погибшего «Курска».

Рассмотрение моей кассационной жалобы (см. приложение № 25) ничего не изменило, определением Московского окружного военного суда постановление суда первой инстанции было оставлено без изменения, а в удовлетворении жалобы отказано.

Нет смысла пересказывать все доводы военной коллегии, хочу остановиться лишь на нескольких изобретенных военными судьями аспектах, касающихся экспертизы имени тов. Колкутина, — не сомневаюсь, что изобрели они их не без помощи Колкутина.

Вот что пишет суд в кассационном определении:

«Метод определения давности наступления смерти по соотношению гликогена в печени и мышцах достаточно давно используется в экспертных учреждениях Минздрава России, при этом разработана не только научно-методическая база данных исследований, но имеется и статистический анализ практических экспертиз».

В соответствии с Уголовно-процессуальным кодексом, любая экспертиза является лишь одним из доказательств, выводы которой могут быть оценены судом наряду с другими доказательствами. Вместе с тем суд не вправе подменять экспертов и высказывать суждение о правильности применения той или иной методики. В данном случае речь идет не об общеизвестной методике, как, например, генная идентификация, а о такой специфической методике, как определение наличия гликогена в трупном материале.

И далее в определении суда:

«Биохимические процессы распада гликогена с образованием глюкозы, имеющие ферментную природу, осуществляются при нормальной температуре тела и резко замедляются при ее снижении, а при температуре, близкой к нулю, что имело место на глубине 100 метров в районе гибели АПЛ „Курск“, эти процессы практически прекращаются. Кроме того, замедлению процесса способствовало консервирующее действие морской воды с высокой (около 3,5 %) концентрацией соли.

Поэтому доводы специалистов Солохина и Растошинского, на которые ссылаются в своей жалобе адвокаты, о крайней относительности результатов биохимических исследований трупного материала с учетом большой давности смерти и посмертных процессов, происходивших с первых часов после наступления смерти, с учетом среды, в которой находились трупы подводников, не могут являться достаточным основанием для признания выводов экспертов об имевшемся у моряков стрессе недостоверными».