А. Фурсов - De Secreto / О Секрете

Всё это очередная писательская фантазия. И про передовую, которой за три с лишним года пребывания в армии он ни разу не видел. И про четыре блокнота дневников, которые якобы сам привёз в Москву в осургученном чемодане. И про ленивого следователя, не удосужившегося заглянуть в дневник. И про то, что по окончании следствия дневники «зашвырнуты были в адский зев лубянской печи».

Во-первых, имеются сведения, что все свои блокноты с дневниковыми записями до лета 1944 г. Александр Ильич отправил в тыл вместе с Н.А. Решетовской, которая перед этим несколько месяцев жила у него «на передовой». Подтверждением этого является книга Л.И. Сараскина, в которой она не только ссылается на солженицынские дневники как один своих источников, но и цитирует их [729] Сараскина Л.И. Александр Солженицын. С. 202, 204, 210. . Поэтому изъять у А.И. Солженицына могли только один блокнот с записями, относящимися к последнему году его пребывания в армии.

Зачем же понадобилось увеличивать их количество в четыре раза? Чтобы читателю стало понятно, какой огромный труд представляло бы для следователя знакомство с ними. Однако независимо от того, сколько было изъято блокнотов с дневниковыми записями, следователь не мог не познакомиться с ними, так как знал, что по завершении следствия с его материалами будет знакомиться прокурор. И не дай бог, если бы он обнаружил в дневниках криминальные записи.

И действительно, если верить постановлению о реабилитации, следователь не только обратил внимание на дневник, но и использовал его в качестве обвинительного материала (см. далее). Причём сам дневник благополучно сохранился до начала перестройки. Сообщая о том, что в 1990 г. в КГБ СССР были уничтожены 105 дел, по которым проходил А.И. Солженицын, последний председатель КГБ СССР В. Бакатин писал: «Однако сохранилось досье, относящееся к его первому аресту в 1945 г.». И далее: «В этом деле были его фронтовые письма и рукописи, в том числе дневник. Бесценные документы было решено передать Солженицыну через Президента СССР Горбачёва. Тот в свою очередь попросил это сделать писателя Сергея Залыгина» [730] Бакатин В. Избавление от КГБ. М., 1992. С. 161. По свидетельству Л.И. Сараскиной, это произошло в 1989 г. (Сараскина Л.И. Александр Солженицын. С. 243). . В 1992 г. в интервью С. Говорухину А.И. Солженицын признал факт передачи ему документов его следственного дела, но дневник среди них не упомянул [731] Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ // Малое собрание сочинений. Т. 5. С. 102. Солженицын А.И. Телеинтервью компании «Останкино» (интервью ведёт Станислав Говорухин). Кавендиш. 28 апреля 1992 гг. / Солженицын А.И. Публицистика. Т. 3. 1997. Ярославль. .

Почему же А.И. Солженицын на весь мир объявил о гибели своего военного дневника? А потому, что ничего криминального в нём не было. Откуда это известно, спросите Вы? А оттуда, что никого из его сослуживцев по «передовой» не только не арестовали, но даже не допросили.

Как бы там ни было, через три месяца следствие по делу А.И. Солженицына завершилось. 28 мая 1945 г. он был вызван на последний допрос, на котором, кроме капитана И.И. Езепова, присутствовал «военный прокурор Главной военной прокуратуры Красной армии подполковник юстиции Котов» [732] Солженицын А.И. Малое собрание сочинений. Т. 5. С. 340. . Первым протокол этого допроса опубликовал Б.А. Викторов, затем К.А. Столяров. Сравните:

Б.А. Викторов

«В предъявленном мне обвинении виновным себя признаю».

Вопрос: «В чём именно?».

Ответ: «В том, что начиная с 1940 г. при встречах и в переписке с другом — Виткевичем Николаем Дмитриевичем, клеветал на вождя. В отдельных вопросах был убеждён, что Сталин не имеет ленинской глубины. Утверждал в этих письмах и разговорах, что мы не были полностью готовы к войне в 1941 г. Утверждал и соглашался в письмах и разговорах с Виткевичем об отсутствии свободы слова и печати в нашей стране. Мы действительно записались в так называемые революционеры.

Мы считали, что создание, я подчеркиваю, антисоветской организации непосильно нам двоим и предполагали, что у нас могут найтись единомышленники в столичных литературных и студенческих кругах. Вот на все эти темы я вёл разговоры с друзьями детства, ещё кроме Виткевича — Симоняном К.С., Решетовской Н.А. и Власовым Л.B. » (Викторов Б.А. Без грифа «секретно». М., 1990. С. 305–306).

К.А. Столяров

«Да, в предъявленном мне обвинении виновным себя признаю.

Вопрос: В чём именно?

Ответ: «В том, что начиная с 1940 г. при встречах и в переписке с другом детства ВИТКЕВИЧЕМ Николаем Дмитриевичем мы клеветали на вождя партии, отрицая его заслуги в области теории, утверждая, что в отдельных вопросах он якобы не имеет ленинской глубины… Мы клеветали на ряд мероприятий внутренней политики Советского правительства, утверждая, что якобы не были полностью готовы к войне 1941 т. В этих же беседах мы клеветнически утверждали, что в Советском Союзе отсутствует свобода слова и печати и что её не будет и по окончании войны. В связи с этим мы пришли к выводам о необходимости в будущем создания антисоветской организации и эти свои намерения мы записали в так называемой резолюции № 1. Мы считали, что создание антисоветской организации непосильно нам двоим и предполагали, что у нас могут найтись единомышленники в столичных литературных и студенческих кругах». (Столяров К.А. Палачи и жертвы. М., 1997. С. 341).

Сопоставление текста протокола допроса А.И. Солженицына 28 мая 1945 г., цитируемого Б.А. Викторовым и К.А. Столяровым, обнаруживает не только совпадения, но и существенные расхождения. Достаточно отметить, что в тексте К.А. Столярова фигурирует «резолюция № 1», а в тексте Б.А. Викторова — нет.

6 июня 1945 г., на свет появилось обвинительное заключение [733] Там же. С. 344. и А.И. Солженицын был переведён из Лубянской тюрьмы в Бутырскую [734] Солженицын А.И. Архипелаг ГУЛАГ // Малое собрание сочинений. Т. 5. С. 169. .

Началось ожидание приговора.

Текст обвинительного заключения по делу А.И. Солженицына нам неизвестен. Лишь частично мы можем судить о нём на основании свидетельств самого Александра Исаевича, Определения Военной коллегии Верховного суда СССР о его реабилитации, а также публикаций Б.А. Викторова и К.А. Столярова.

«Процитирую, — писал К.А. Столяров об обвинительном заключении, — начало и конец: “…B НКГБ СССР через Военную Цензуру поступили материалы о том, что командир батареи звуковой разведки Второго Белорусского фронта — капитан СОЛЖЕНИЦЫН Александр Исаевич в своей переписке призывает знакомых к антисоветской работе…