Роберт Бартлетт - Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.

В Ирландии и Уэльсе также практиковались «фьючерсные» пожалования. Английские короли могли даровать какому-нибудь барону «все земли и владения, которые он захватил или сумеет захватить в будущем у валлийского неприятеля», либо «все земли, которые он может завоевать у валлийцев, врагов короля» {257} 257 Rotuli chartarum in turri Londinensi asservati (1199 – 1216), ed. T.D. Hardy (London, 1837), p. 66 (1200); Calendar of the Patent Rolls (1258–66) (London, 1910), p. 674 (1266); Rees Davies, Domination and Conquest: The Experience of Ireland, Scotland and Wales 1100–1300 (Cambridge, 1990), p. 36. . Обширные гипотетические пожалования производились в отношении земель ирландских королей. Известен курьезный случай, когда Коннахт был в один и тот же день жалован одному англо-нормандскому лорду и местному королю {258} 258 Rotuli chartarum... (1199–1216), pp. 218–19 (1215). . В более локальном масштабе феодалы делали пожалования подобные тому, что произвел Николас де Вердон: десятину «от двух рыцарских ленов в первом же имении с замком, которое будет у меня в земле Уриель» {259} 259 Register of the Abbey of St Thomas Dublin, ed. John T. Gilbert (RS, 1889), no. 44, pp. 42–3 (1203–17). , или как рыцарь Рулин: «все церкви… и десятину… со всех земель, какие я завоевал и еще завоюю в Ирландии» {260} 260 Irish Cartularies of Uanthony Prima and Secunda, ed. Eric SOohn Brooks (Irish Manuscripts Commission, Dublin, 1953), no. 75, pp. 87–8 (c. 1181–91). . В Италии нормандцы были настроены не менее оптимистично. Их предводитель в середине XI века Вильгельм Железная Рука предложил поделиться с князем Салерно «землей уже завоеванной и той, что предстоит завоевать» {261} 261 Amatus, Storia de' Normanni 2.29, ed. de Bartholomaeis, p. 94. . Когда Робер Гвискар и его брат Роджер преодолели свои разногласия, они договорились, что Роджеру достанется половина Калабрии, «которая уже захвачена или будет захвачена, вплоть до Реджио» {262} 262 Malaterra, De rebus gestii Rogerii 1.29, ed. Pontieri, p. 22. . Мечты о будущих завоеваниях проникли даже в мир сновидений. Одному монаху из Беневенто приснились два поля, полные народу, одно большое, другое поменьше. Толкователь разъясняет: «Эти люди — те, кто милостью Божией отданы в подчинение Роберу Гвискару; на большом поле — те, кто станут его подданными, но пока еще ими не являются» {263} 263 Amatus, Storia de' Normanni 5.1–2, ed. de Bartholomaeis p. 223. . Логика сновидения в буквальном смысле открывает новое поле для завоевания.

Таким образом, завоеватели и колонизаторы, которые в эпоху Высокого Средневековья продвигались из Западной Европы в периферийные области континента, с нетерпением предвкушали будущую экспансию. Оглядываясь назад, они ясно различали основные этапы завоевания и колонизации. Средневековые завоеватели осознавали, что их права зиждутся на завоевании, а не являются чем-то исконным, и воспринимали этот факт как отрадный. Для потомков знати, предпринимавшей захватнические походы, само завоевание вошло в миф и стало точкой отсчета, своего рода историческим водоразделом. Вильгельм Апулийский в хронике «Деяния Робера Гвискара» так сформулировал свою задачу:

Момент получения в собственность той или иной земли становился ориентиром, вокруг которого строились воспоминания и само прошлое. «О время, по которому тоскуешь! О время, которое вспоминать чаще всех других времен!» {265} 265 Fulcher of Chartres, Historia Hierosolymitana 1.29, ed. Heinrich Hagenmeyer (Heidelberg, 1913), p. 305. — писал французский клирик по поводу взятия Иерусалима крестоносцами в 1099 году. Для более поздних авторов из Иерусалимского королевства тоже стало характерно вести хронологию событий от «освобождения города» {266} 266 William of Tyre, Chronicle 20.14, ed. R.B.C. Huygens (2 vols., Corpus Christianorum, Continuatio mediaevalis 63–63Д Tumhout, 1986), 2, p. 927. , но это крайний случай трактовки героического захвата земли. Распространение в хрониках того времени датировки событий от захвата конкретных городов меркнет перед тем исключительно важным значением, какое средневековые авторы стали придавать завоеванию как таковому, провозглашая его началом принципиально новой эры. Захват маркграфом Бранденбургским своего столичного града был описан в следующих выражениях: «в год от воплощения Господня 1157, июня 11 дня, маркграф, милостью Божией, получил во владение, как победитель, город Бранденбург» {267} 267 Henry of Antwerp, Tractatus de captione urbis Brandenburg, ed. Oswald Holder-Egger, MCH, SS 25 (Hanover, 1880), pp. 482–4, at p. 484. . Подобные триумфальные победы и новые начинания находим в испанских хрониках:

«То было в день перенесения мощей св. Исидора Леонского, который был. архиепископом Севильи, в год одна тысяча двести восемьдесят шестой испанской эры, а в год от воплощения Господа нашего Иисуса Христа одна тысяча двести сорок восьмой, когда благородный и удачливый король Дон Фердинанд вошел в сей благородный град Севилью» {268} 268 Primera cronica general de Espana 1125, ed. Ramon Menendez Pidal (2 vols., Madrid, 1955), 2, p. 767. .

Присутствующие при тех начинаниях вскоре стали героями легенд, и в общественной памяти им было отдано особое место. Присяжные в судебном процессе 1299 года в Ирландии ссылаются на событий столетней давности, а именно — на деяния «Роджера Пи-пара, первого завоевателя Ирландии» {269} 269 Calendar of the Justiciary Rolls... of Ireland (1295–1303), ed. James Mils (Dublin, 1905), pp. 281–2. , а Готфрид де Жанвиль, властитель Мита, узаконивая привилегии своих баронов в конце XIII века, сделал это после того, как «выслушал и вник в существо хартий и записей моих магнатов Мита и их предков, которые первыми пришли в Ирландию с Гугоном де Ласи для завоевания» {270} 270 Chartularies of St Mary's Abbey Dublin, ed. John T. Gilbert (2 vols., RS, 1884), 1, no. 254, pp. 275–7. . Участие в завоевании действительно могло стать основанием для особого положения в обществе, как было в греческой Морее (полуостров Пелопоннес), захваченной франкскими рыцарями на волне четвертого крестового похода 1204 года, где существовала особая привилегированная группа «баронов завоевания» {271} 271 Chronicle of Morea, tr. Harold E. Lurier, Crusaders as Conquerors (New York, 1964), p. 171 and n. 40; Chronique de Мorée 241, ed. Jean Longnon (Paris, 1911), p. 87; Les assises de Romanie 71, 90, 95, 98, ed. Georges Recoura (Paris, 1930), pp. 210, 220, 222–3, 224. . Это были потомки тех, кто получил землю во времена «завоевания Княжества». Они были наделены правом распорядиться своим фьефом по завещанию, тогда как другие, менее привилегированные фьефы, в случае отсутствия прямых наследников, переходили в собственность господина. Известен случай, когда один взбунтовавшийся вассал был наказан тем, что его фьеф был переведен из одной категории в другую, «так что в будущем он не мог распоряжаться им как землей, полученной в результате завоевания (tenir de conqueste)». Уже сами названия этих привилегированных баронских держаний служили напоминанием о том, что они образовались благодаря завоеванию, и о тех пэрах, кто в этом завоевании участвовал. «Морейский закон», как сформулировал один исследователь, «сформировался под сильным влиянием самого факта завоевания» {272} 272 Les assises, ed. Recoura, editorial comment at p. 40. .