Роберт Бартлетт - Становление Европы: Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры. 950 — 1350 гг.

По сравнению с поселениями Реконкисты и Остзидлунга в других областях Европы перемещение людских масс носило менее масштабный характер. Однако для вовлеченных в миграционный процесс регионов оно имело большое значение и служит лишним доказательством того, что здесь мы имеем дело с поистине всеобщим феноменом, захлестнувшим весь европейский континент. Ибо точно так же, как чужеземные землепашцы наводнили долину Тахо и леса Силезии, земли кельтов — Уэльс, Ирландия и Шотландия — испытывали на себе наплыв колонистов из Англии и, до некоторой степени, Франции, а в Восточном Средиземноморье новые поселения росли и множились на волне крестовых походов. Во всех этих случаях мы видим, что людской поток устремлялся из центральной части Западной Европы на периферию материка.

Примером такого центробежного движения может служить миграция фламандцев, жителей низменного графства Фландрии на берегу Северного моря. Фландрию с полным правом можно отнести к «центральным» областям на карте средневековой Европы, поскольку она лежит между Англией, Францией и Германией, на оживленных морских путях. Во Фландрии рано сформировалось централизованное феодальное княжество. Фламандские города с развитой торговлей и ремесленным производством образовывали важнейшее ядро средневековой экономики севернее Альп. Фландрия, по всей видимости, имела более высокую плотность населения по сравнению с любым сопоставимым по площади регионом за исключением Италии. Даже после кризиса XIV века Фландрия сохранила столь высокую жизнеспособность, что здесь стало возможным становление и формирование собственной национальной культуры (которую принято ошибочно называть «бургундской»).

В Высокое Средневековье фламандцы распространились по всей Европе. Многие из них возделывали землю, но были среди фламандских переселенцев и рыцари, и воины, и ремесленники, коих можно было встретить во всех уголках христианского мира и за его пределами: в 1081 году некто Раймонд Фламандец являлся «главой стражи и хранителем городских ворот» в Константинополе {339} 339 Orderic Vitalis, Historia ecclesiastica 7.5, ed. and tr. Marjorie Chibnall (6 vols., Oxford 1968–80), 4, p. 12. . В нормандском завоевании Англии 1066 года участвовало столько фламандцев, что когда вскоре после завоевания Вильгельм I издал охранную грамоту в отношении земель архиепископа Йоркского, то в ней содержалась угроза применения надлежащих санкций против любого преступника, «будь то француз, фламандец или англичанин» {340} 340 Regesta Regum Anglo-Normannorum 1, ed. H.W.C. Davis (Oxford, 1913), appendix, 2 bis, p. 118 (= calendar no. 33). . Фламандцев продолжали манить военные приключения в Англии, и в качестве наемных воинов они сыграли важную роль в междоусобных войнах и восстаниях XII века. Например, в крупном восстании 1173–1174 годов один из предводителей мятежников граф Лестер «выступил в поход с фламандцами и французами, а также людьми из Фризии» {341} 341 Jordan Fantosme, Chronicle, lines 788–9, 417–18, 994–8, ed. R.C. Johnston (Oxford, 1981), pp. 58–9, 30–31, 72–3. . Король Шотландии, присоединившийся к мятежникам, был заинтересован в наборе фламандцев из Фландрии «и их флоте, сотнях и полусотнях воинов этого сильного народа». Один наблюдатель тех лет неодобрительно комментировал вербовку этих воинов-простолюдинов и писал, что они «рвутся заполучить вожделенную английскую шерсть». «Правда состоит в том, — добавляет летописец, — что большинство из них ткачи, и в отличие от рыцарей они не имеют понятия о том, как держать в руках оружие, а только жаждут грабежей и добычи».

Другие воины-фламандцы стремились к более существенному вознаграждению и сумели стать крупными землевладельцами в странах, с которыми воевали. Так, небольшая группа фламандских феодалов осела в Верхнем Клайдсдейле в качестве рыцарей, держателей земли шотландского короля Малькольма IV (1153–1165). Характерны их имена и фамилии типа Визо и Ламкин, которые они запечатлели в названиях своих владений (Вистон, Ламингтон). Другие фламандцы, такие, как Фрескин и Бероальд Фламандец, владели землями дальше на север, в Морее и Элгине, а граф Давид, брат короля Вильгельма Льва, лорд Гариоха (Эбердиншир), в одной из своих грамот обращался к «французам, и англичанам, и фламандцам, и шотландцам». Два из наиболее влиятельных родов в средневековой Шотландии, Дуглас и Морэй, были фламандского происхождения {342} 342 Geoffrey Barrow, The Anglo-Norman Era in Scottish History (Oxford, 1980), pp. 44–6 and 57 (map 7); Acts of Malcolm TV, King of Scots, 1153–65, ed. Geoffrey Barrow (Regesta Regum Scottorum 1, Edinburgh, 1960), no. 175, pp. 219–20; K.J. Stringer, Earl David of Huntingdon, 1152–1219: A Study in Anglo-Scottish History (Edinburgh, 1985), app. no. 55, pp. 254–5 (1172–99); AAM. Duncan, Scotland: The Making of the Kingdom (Edinburgh, 1975), pp. 137, 138, 189. .

Другие фламандцы осели в городах. В исторической литературе их характеризуют как «важный элемент городского населения Шотландии на раннем этапе его развития». Они имели собственный административный центр в Бервике, так называемый Красный Дом, который получили от короля Шотландии {343} 343 Duncan, Scotland, p. 476; Walter of Guisborough, Chronicle, ed. Harry Rothwell (Camden 3rd ser., 89, 1957), p. 275. . Нет сомнения, что фламандская колония существовала и в Вене: там в 1208 году герцог Леопольд VI Австрийский даровал особые привилегии «нашим бюргерам, коих мы именуем фламандцами и коих поселили в нашем городе Вене» {344} 344 Helbig & Weinrich 2, no. 125, p. 474. . Все крупные города в Остзидлуиге имели в числе своих жителей выходцев из Фландрии, о чем свидетельствовала их фамилия — Флеминг {345} 345 Iiselotte Feyerabend, Die Rigauer und Revaler Familiennamen im 14. und 15. Jahrhundert (Cologne and Vienna, 1985), p. 74. .

Фламандские поселенцы-крестьяне особенно ценились за то, что владели искусством мелиорации (как и их соседи голландцы). К 1000 году они уже умели защищать и поднимать пашню с помощью дамб и дренажных канав, и граф Фландрии Балдуин V (1036–1067) прославился именно тем, что «неустанным трудом и заботой превратил целину в плодородные земли» {346} 346 Gervase of Rheims, Epistola de vita sancti Donatiani, ed. Oswald Holder-Egger, MCH, SS 15/2 (Hanover, 1888), pp. 854–6, p. 855. . В следующем столетии этот опыт был перенят землевладельцами других стран. В 1154 году епископ Майсенский Герунг «поселил энергичных пересленцев из Фландрии в невозделанных и необжитых местах», чтобы те основали поселение из восемнадцати крестьянских мансов {347} 347 Helbig & Weinrich 1, no. 6, p. 58; см. также: Schlesinger, 'Flemmingen und Kühren: Zur Siedlungsform niederlandischer Siedlungen des 12. Jahrhunderts im mitteldeutschen Osten', in idem (ed.). Die deutsche Ostsiedlung als Problem der europaischen Geschichte (Vortrage und Forschungen 18, Sigmaringen, 1975), pp. 263–309. . Пятью годами позже аббат Валленштедтский Арнольд продал фламандцам несколько участков земли близ Эльбы, где прежде жили славяне. Они преобразовали эти наделы в поселение из двадцати четырех мансов, которые подчинялись фламандскому закону (iura Flamig-gorum) {348} 348 Helbig & Weinrich 1, no. 8, pp. 62–4. . Привлечение фламандцев к освоению земель к востоку от Эльбы получило такое распространение, что одной из двух типовых форм крестьянского надела (манса) стал так называемый «фламандский манс» {349} 349 Walter Kühn, 'Flamische und frankische Hufe als Leitformen der mittelalterlichen Ostsiedlung', in his Vergleichende Untersuchungen zur mittelalterlichen Ostsiedlung (Cologne and Vienna, 1973), pp. 1–51. . Даже сегодня деревни с названиями типа Флемминген, области наподобие Фляминг в Бранденбурге и следы нидерландского диалекта, которые отмечают некоторые исследователи, говорят о том значительном влиянии, какое имела фламандская крестьянская колонизация земель к востоку о Эльбы {350} 350 Hermann Teuchert, Die Sprachreste der niederlandischen Siedlungen des 12. Jahrhunderts (2nd ed., MF 70, Cologne and Vienna, 1972); Karl Bischoff, Sprache und Geschichte an der mittleren Elbe und der unteren Saale (MF 52, Cologne and Graz, 1967), chapter 4. . Первые немецкие поселенцы в Трансильвании, неосвоенной области королевства Венгерского, прибывшие сюда в 40–50-е годы XII века по приглашению короля Гезы, упоминаются в документах XII века как фламандцы {351} 351 UB zur Geschichte der Deutschen in Siebenburgen 1, ed. Franz Zimmermann and Carl Werner (Hermannstadt, 1892), nos. 2, 4–5, pp. 2–5; Karl Reinerth, 'Siebenbürger and Magdeburger Flandrenses-Urkunden aus dem 12. Jahrhundert', Sudostdeutsches Archiv 8 (1965), pp. 26–56. . Ряд ученых, правда, придерживаются того мнения, что этот термин к тому времени уже приобрел обобщенное значение и относился к любым колонистам. Вместе с тем в науке существует и другое, вполне обоснованное мнение, что термин «фламандцы» все же следует считать в первую очередь показателем этнической принадлежности и он мог относиться если и не к поселенцам, непосредственно прибывшим из Фландрии, то к выходцам из новых фламандских поселений к востоку от Германии.