Вячеслав Федоров - Оружие Победы

«…Стальные громады шли в тумане, покачиваясь и гремя гусеницами. В бреши, проделанные ими в колючей проволоке, устремились потоки английской пехоты. Отчаянно застрочили пулеметы. Но танки, окутанные дымом, ревя и вздымаясь на дыбы, обрушивали блиндажи, давили пулеметные гнезда.

Внезапное их появление внесло панику в ряды неприятеля. Люди бросились бежать, некоторые падали под огнем танков, другие прятались в воронки».

Слухи превращали стальных чудовищ в непобедимое оружие, они утолщали их броню, которую мог пробить осколок гранаты и тем более артиллерийский снаряд, они увеличивали огневую мощь, действительно превращая их в дьяволов.

В Сормове есть памятник, на котором соседствуют два танка: самый первый и легендарный.

Танки. Бронированные машины, появившиеся на полях сражений, не сразу стали танками. Русский изобретатель А.А. Пороховщиков предоставил Главному начальнику снабжения Северо-Западного фронта генералу Ю. Данилову чертежи и смету на гусеничную машину под названием «вездеход».

Теперь мы уже знаем, что англичане свои стальные машины называли «сухопутными крейсерами». Для немцев они стали «панцеркампфваген» — боевыми бронированными повозками. Французы были лаконичны, их «шар де комба» была просто боевой повозкой, а на жаргоне военных она была просто «шар». Итальянцы употребляли термин «карродармато» — вооруженная повозка, шведы — «стридсваген» — боевая повозка. Поляки стали оригинальнее всех, назвав стальную машину гусеницей — «чолг».

Но танк обязан своему названию все-таки англичанам. Понимая, что за боевыми машинами началась охота разведок, они прибегли к строжайшей конспирации во время их перевозок. Для этого была придумана специальная легенда. Машины укрывали брезентом, маскировали под цистерны — танки, подтверждали это и слухами: цистерны изготовлены по заказу России. Надпись на платформах: «Осторожно. Петроград» рассеивала последние сомнения.

Так танк стал танком.

Встреча. В конце ноября 1918 года войска Антанты начали оккупацию юга Украины. Они шли на смену хозяйничавшим здесь австро-германским захватчикам.

Морские транспорты доставили в Одессу французские, германские и польские легионы. Они прибывали с самым совершенным оружием: пулеметами, артиллерией, аэропланами и танками.

Вместе с танками в Одессу вползли и слухи. Говорили, что эти бронированные чудовища неуязвимы, а сами будто бы могут поражать любую цель и даже ослеплять противника с помощью каких-то «фиолетовых лучей».

О новом оружии надо было знать все. По заданию подпольного комитета большевистской партии член «Иностранной коллегии» (так называлась интернациональная группа, созданная для революционной работы среди оккупантов) Жак Елин пробрался на Пересыпь, где французы держали свои танки и, обманув охрану, тщательно их обследовал.

На другой день в Одессе вышла подпольная газета «Коммунист», в которой была опубликована статья отважного подпольщика. Он снимал завесу таинственности с танков, сообщая, что у них много уязвимых мест, а «ослепительная установка» не что иное, как фара.

И действительно, уязвимость танков показали первые же бои, в которых они были использованы.

Вот как об этом вспоминал начальник одного из артдивизионов, а впоследствии маршал Советского Союза Л.A. Говоров:

«…Помню, было раннее осеннее утро. Мои батареи стояли за хутором Терны, притаившись в садах. Я был на своем наблюдательном пункте — на высокой водокачке хутора.

И вот неожиданно в предрассветной мгле мы увидели ползущие танки, их была целая эскадра — семь чудовищ. Весь огонь пришлось перенести на них. На моем участке их было два. Пользуясь мглой, одному из них удалось прорвать проволоку и перелезть через окопы, но здесь он нарвался на батарею и, будучи поврежден ее огнем, повернул и начал уходить, но второй меткий снаряд повредил его. Видно было, как высыпала команда и принялась за исправление, но следующая очередь шрапнели расшвыряла их по сторонам.

Второй танк не успел дойти до окопов. Метким снарядом был взорван его бензиновый бак. Танк, объятый пламенем, остановился».

После нескольких подобных стычек слухи о непобедимости танков начали быстро таять. И все-таки за ними закрепилась репутация грозного оружия.

Германское командование, старавшееся долго не «замечать» танки как очевидную реальность, подхватило опасную эпидемию — танкобоязнь. Оно было вынуждено успокаивать свою пехоту пропагандистскими листовками: «Танки — это нелепая фантазия и шарлатанство. Вскоре здоровая душа доброго немца успокаивается и он легко борется с глупой машиной…».

Но лучшим аргументом был все же огонь артиллерии, а не слова листовки.

Захват. Танки не помогли Антанте сломить Красную Армию. Наши войска успешно противостояли им. А вскоре в районе станции Березовка, это в полусотне километров от Одессы, произошло важное событие.

Сохранилась фотография той поры. Она не раз публиковалась в книгах по истории. Сюжет ее прост: красноармейцы плотным кольцом обступили захваченный французский танк «Рено».

В одном из юных бойцов, стоявших чуть сбоку, узнал себя сормович Иван Сергеевич Карапетянц. Фотография была сделана в марте 1919 года, сразу же после митинга по случаю освобождения станции.

Иван Сергеевич отлично помнил эпизод захвата танков:

«Наши конники получили боевое задание — захватить хоть один танк целым и невредимым. Они устроили засаду под мостом, по которому должны были пройти танки, чтобы атаковать наши позиции на противоположном берегу реки.

Пять танков „Рено“ прогромыхало по бревнам моста. Тут выскочили конники, окружили шедшим последний танк, посовали шашки в смотровые щели и французы вынуждены были сдаться».

Митингующие на станции решили послать трофей в подарок Ленину.

Делегация от 2-го Украинского фронта повезла танк в Москву. В сопроводительном письме говорилось: «Даже танки, эти современные чудовища, порожденные последней войной, не устояли перед революционной силой войск, и сегодня 2-я Украинская Советская армия имеет счастье преподнести Вам, дорогой учитель, одно из этих страшных орудий, перед которыми дрогнули и побежали дисциплинированнейшие в мире германские дивизии.

Именно Вам мы отправляем один из этих танков, который будет лучшим доказательством мощи пролетарской революции».

Голосовал за это послание и юный одесский подпольщик Иван Карапетянц. Он попадет в Горький на завод «Красное Сормово» несколько позднее, в 1942 году, и будет строить здесь танки.