Сергей Ченнык - Последний штурм — Севастополь

Малахов курган и подступы к нему стали целью 5 французских: дивизий- Но это не значит, что на штурм ринулся весь личный состав этих частей — около 30 тыс., человек. {710} 710 Степанов М. Севастопольские залежи 1854, 1855 и 1856 годов//Военный сборник №8, СПб., 1905 г., С.6 Смертельный бросок сделали солдаты 1-го полка зуавов и 7-го полка линейной пехоты. Это были два закаленных полка, за спинами которых был огонь почти всех сражений в Крыму: Альмы, Инкермана и Черной речки.

Свидетелем стремительной атаки стал Рассел: «…За пять минут до полудня французы, словно пчелиный рой, вырвались из траншеи у Малахова, вскарабкались по нему и в мгновение ока проникли в амбразуры. Семь метров, отделявшие их от врага, они преодолели в несколько скачков. Батальон за батальоном, с быстротой и легкостью осенних листьев, гонимых ветром, они врывались в амбразуры. Не прошло и пары минут, как голова штурмовой колонны показалась из траншеи, а над Корниловским бастионом уже трепетал триколор». {711} 711 Рассел, Уильям Ховард. Британская экспедиция в Крым. Том 2. М., 2014 г. С. 839

Основные силы штурмующих ворвались на бастион у его левого плечного угла. Все было кончено. Фактор внезапности всегда оказывается решающим на войне.

Артиллерийский офицер, прапорщик Ершов, писал в своих воспоминаниях: «На исходящий угол Малахова кургана кинулись главные и лучшие колонны Французов. Всего 12 сажень расстояния надо было им пробежать (по проекции было меньше того); дело совершилось в полминуты. Головная колонна неприятеля ворвалась на бастион у левого плечного угла так быстро, так неожиданно, что даже полевые орудия не успели встретить врага картечью. Как муравьи полезли французы на Малахов курган завидев свое знамя на башне, заняли всю верхнюю оконечность кургана, прорвались к развалинам башни и, засевши здесь, открыли частую ружейную пальбу по строившемуся гарнизону. Прагский полк, сначала вытесненный ворвавшимся неприятелем, снова ударил в штыки со сводной командой из матросов и разных других охотников. Завязалась одна из тех ужасных рукопашных свалок, когда целые толпы перемешиваются в крайнем опьянении боя, поражая друг друга железом, камнями, деревом, что ни попадется под руку, душа друг друга за горло, царапаясь и кусаясь в зверском исступлении». {712} 712 Ершов А.И. Севастопольские воспоминания артиллерийского офицера. СПб., 1858 г. (http://adjudant.nj/cnrnea/ershov00.htm)

Происходившее на бастионе, до настоящего времени описывалось с множеством ошибок и неточностей. Уже в наше время одну из тайн случившегося в тот день раскрыл известный севастопольский историк Павел Ляшук — один из лучших исследователей Крымской войны. Его расследование было опубликовано в военно-историческом журнале «Military Крым» и ниже мы лишь приведем его краткое содержание.

После подписания Парижского мирного договора 18 (30) марта 1856 г. старший адъютант штаба 11-й пехотной дивизии капитан Алабин нередко сопровождал своего дивизионного начальника генерал-лейтенанта П.Я. Павлова во время визитов последнего к бывшему противнику. В один из весенних дней 1856 г. Павлов со свитой посетил дивизионного генерала Мак-Магона, командира французской дивизии, захватившей Малахов курган 27 августа (8 сентября) 1855 г.: «Мак-Магон, один из замечательнейших генералов французской армии, — пишет Алабин, — […] однажды у себя за завтраком, говоря со мной о штурме Малахова кургана, с величайшим уважением рассказывал о нашем генерале, удивившем при штурме кургана всех французов своим мужеством. Когда французы ворвались на бастион, он с нескольким человеками был оторван от своих и прижат в одном из уголков бастиона толпой зуавов. Высокого роста, худощавый, впереди своего маленького отряда, он рубился с французами, отвечая проклятиями и ударами сабли на их просьбы и предложения сдаться. Французы расстреливали эту кучку, уже не имевшую патронов и ежеминутно уменьшавшуюся, но кто только решался броситься на горсть героев — платил жизнью за отвагу. Разъяренные зуавы уложили пулями и генерала и его солдат. “Как фамилия этого генерала или офицера? Но наши солдаты утверждали, что это точно был генерал”, — спрашивал Мак-Магон. Ни я, ни товарищи мои, к сожалению, не могли определить, наверное фамилию героя, но мы предполагали, что это был генерал-майор Юферов. “Непременно”, — продолжил французский генерал, — “надо знать имя этого героя”, и записал названную мною фамилию. “Подобная смерть, такие имена — достояние всемирной истории: не говорю уже, что они должны сродниться с памятью того народа, которому принадлежали их носившие”».

До публикации Алабиным рассказа Мак-Магона, в России никто не писал о приведенных выше обстоятельствах гибели на Мал аховом кургане 27 августа 1855 г. неизвестного русского генерала. Только им никак не мог быть Д.С. Юферов, поскольку официальные источники и уцелевшие очевидцы свидетельствовали о гибели генерала у подножья Малахова кургана в конце боя за курган, а не в его начале. Однако в 1872 г. группа авторов «Описания обороны г. Севастополя», изданного под руководством генерал-адъютанта Тотлебена, «взяла грех на душу и, переведя часы на 2–3 часа вперед, подкорректировала Мак-Магона. С тех пор и по сей день практически ни одно из исследований по истории обороны и осады Севастополя 1854–1855 гг. не обходится без описания героической гибели генерала Юферова и его солдат на Малаховом кургане.

Вернемся к событиям 27 августа 1855 г., происходившим на Корабельной стороне Севастополя. После неудачных атак генерал-лейтенантов Хрулева и Лисенко на захваченный французами Корниловский бастион, русские солдаты у Малахова кургана «частью разбрелись у домиков, рассыпанных вокруг, частью стояли в нестройных кучах перед горжей и не двигались ни туда, ни сюда […]».

Что происходило дальше, мы находим в «записках» Н.В. Берга. При изучении приводимых им сведений становится ясно, что Берг узнал о последних попытках вернуть Корниловский бастион от капитан-лейтенанта Ильинского, непосредственного участника событий: «Капитан-лейтенант Ильинский (старший в чине из оставшихся в строю) стал советоваться с окружившими его офицерами […] — что делать? Решили послать к главнокомандующему и просить войск и начальника. Вдруг со стороны батареи Жерве показался генерал Юферов. Вот нам начальник! Сказали все: “Ваше превосходительство, примите команду!” — “С большим удовольствием”, — сказал он грустно, очень расстроенный и страдая от полученной незадолго перед тем раны».

Командир 1-й бригады 9-й пехотной дивизии (Севский и Елецкий пехотные полки) генерал-майор Д.С. Юферов командовал частью резерва Корабельной стороны. Было около 2 часов дня, когда посоветовавшись, Ильинский, Юферов и флигель-адъютант гвардии ротмистр П.А. Воейков решили поступить следующим образом: собрав солдат, Юферов поведет их в атаку с горжи, Воейков — от батареи Жерве, Ильинский же атакует от куртины 2-го бастиона. Не доехав до куртины, Ильинский услышал, что Юферов убит. Прошло всего несколько минут, как они расстались.