Сергей Ченнык - Последний штурм — Севастополь

В такой обстановке разгула всеобщей «гласности» о скрытности подготовки, равно как проведении каких-либо отвлекающих мероприятий, говорить не приходится. Немаловажный элемент подготовки к сражению — фактор внезапности, который при определенных обстоятельствах мог стать если не решающим, то хотя бы значительным, был утерян. Вся сложная схема, разработанная штабом князя Горчакова, не включала в себя столь существенного звена, которое при благоприятном стечении обстоятельств могло существенно повлиять на ход и исход сражения, как скрытность или попытки дезинформации противника.

Обратимся к врагу. Как выше говорилось — к 3 августа тайное стало явным. Итальянский исследователь Крымской войны Манфреди не подвергает сомнению очевидность того, что «16 августа для союзников был ожидаемым днем вероятного сражения». {262} 262 Матвеев В. Д, Негостеприимная Таврида. Сардинское Королевство в Крымской войне, Севастополь, 2005 г., С.78

Вейгельт вторит итальянскому автору не только дополняя его, но и отмечая что неприятелю были известны детали русского плана: «… 12-го августа генерал Пелисье был извещен, что Русские намеревались предпринять 13-го общую атаку против позиций на Черной речке, в соединении с большой вылазкой из Корабельной слободы против атаки Виктории, и из города против левой французской атаки. Вследствие этого извещения сделаны были все распоряжения, чтобы с силою встретить эти атаки; хотя в этот день не были произведены, но несмотря на то в лагерях и траншеях войска остались в готовности также и в продолжение следующих дней, а потому они были вполне готовы к бою, когда он действительно загорелся 16-го августа». {263} 263 Осада Севастополя (1854–1856) с подробным изложением действий артиллерии. Составлено капитаном прусской артиллерии Вейгельтом. СПб., 1863 г. С. 256

Совершенно неприкрытая подготовка и шаблонность действий приоткрыла планы русского командования: «Многочисленные разведки и донесения лазутчиков внушили генералу уверенность, что русские задумывают атаку на Черной. Он уведомил об этом генерала Боске, командующего вторым корпусом, который предписал дивизиям Дюлака и де Ла Мотружа быть готовыми к выступлению. Тот же приказ получила гвардия, стоящая лагерем в штаб-квартире.

Предосторожности эти не были бесполезны, так как 16-го на рассвете с занимаемых нами холмов можно было видеть большие колонны русских, спускавшиеся по ущелью, где ниже батареи Слабак проходит Мекензиева дорога.

Кроме того, русскими, которые под покровом ночи и утреннего тумана незамеченными заняли позиции, оказались покрыты все высоты между этой дорогой и Шулиу, а также возвышенность перед Чоргуном. Мы были настороже…». {264} 264 Орехов В.И. Воспоминания офицера 2-го полка зуавов//Французская армия у стен Севастополя 1854–1856 гг., Симферополь, 2003 г., С. 135–136 -

Итак, сохранение своих планов в тайне было «ахиллесовой пятой» русского военного командования во время Крымской войны. И это всегда в полной мере использовалось союзниками. Черная речка стала не единственным сражением, одной из причин поражения в котором стало несоблюдение секретности предприятия. В одном из исследований, посвященных работе Генерального штаба русской армии, отмечалось, что ранее по подобной причине было проиграно и сражение при Инкермане. Притом утечка информации была на самом высшем уровне: «Раз мы имели достаточные силы, сама атака казалась делом легко исполнимым и Государь так радовался будущему успеху, что объяснил весь план тому же графу Мюнстеру. Последний, конечно, счел своим долгом немедленно послать прусскому королю донесение о том что слышал из уст самого Царя. Посылая донесение непосредственно на имя короля, гр. Мюнстер не знал, что кабинет его величества в Потсдаме именно и доставлял английскому и французскому посольству в Берлине самый достоверный материал для их донесений. Подобно тому как перед Семилетней войной Фридрих Великий через подкупленного им кабинетского чиновника Менцеля в Дрездене получал копии с самых секретных актов Саксонского кабинета, так и лорд Лофтус имел в Потсдаме своего Менцеля, посылавшего ему копии бумаг, которые оплачивались соответственно важности их содержания. Таким же путем английский посланник получил и донесение графа Мюнстера о плане атаки под Инкерманом». {265} 265 Чернозубов О. Служба Генерального штаба//Военный сборник, №6, СПб., 1912г., С. 25–26

Из всего вышесказанного можно сделать один вывод — сражение на Черной речке было операцией, о которой союзное командование знало если не все, то очень многое. Это в немалой степени само способствовало подготовке к ней союзников с опережением планов русского командования.

В ночь с 3(15) на 4(16) августа отряд французских войск генерала Алонвиля обнаружил в Байдарской долине, около 2–3 часов ночи, приблизительно в 7–8 км от Черной, неподалеку от своего бивака кавалерийское подразделение противника и определил его как угрозу правому флангу союзников. {266} 266 Bazancourt, Cesar Lecat, L'Expédition de Crimée jusqu'à la prise de Sébastopol — Chroniques de la guerre d'Orient, Paris, 1856, P. 386

Несмотря на то, что кавалерия не предпринимала никаких видимых активных действий и вела себя достаточно беспечно, по направлению движения Алонвиль верно определил ее как авангард главных сил русских.

Тотлебен считал, что первыми были обнаружены тыльный и левофланговый отряды, в тот момент, когда они уже вышли к предписанным диспозицией местам. {267} 267 Описание обороны города Севастополя, под рук. генерал-адъютанта Тотлебена.Ч.2, СПб., 1871 г., С. 271 Возможно, что первой была обнаружена иррегулярная кавалерия отряда Липранди в районе Телеграфной горы. Безалаберность легкой кавалерии, притом не только русской, но и союзной, при выполнении задач охранения и разведки местности уже становится набившей язык оскоминой. Начиная с высадки союзников, каждая стычка Крымской войны, где имели место конные подразделения, доказывала убедительно, что удел гусар, улан и прочих представителей легкой кавалерии — гарцевать в манежах, но не вести малую войну. Даже французы, которым в этом вопросе можно предъявить меньше всего претензий, признавали, что к некоторым мерам предосторожности они относились «с пренебрежением». {268} 268 Описание обороны города Севастополя, под рук. генерал-адъютанта Тотлебена, Ч.2, СПб., 1871 г., С. 271