Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 1. (1960-1963)

19 января.

Вчера впервые просмотрел личные дела женщин-космонавток. Из 58 мы отобрали 23 кандидата, которых направим на медкомиссию в первую очередь, а затем — всех остальных. Первое впечатление от просмотра личных дел разочарование и неудовлетворенность. ДОСААФ отобрало кандидатов мало, и большинство из них не отвечают нашим требованиям. Нам нужны молодые, физически крепкие девушки, уже имеющие стаж летной и парашютной подготовки, которых мы за 5–6 месяцев смогли бы подготовить к полету. Главную цель такой ускоренной подготовки я вижу в том, чтобы не дать возможности американцам опередить нас, чтобы продолжать восхищать мир нашими успехами в космосе. Кроме того, мы твердо знаем, что женщины будут летать в космос, и чем раньше мы начнем их подготовку к космическим полетам, тем меньше неожиданностей и неприятностей встретим на этом пути.

27 января.

Сегодня у меня были Гагарин и Титов. Титов вчера вернулся из поездки по Индонезии, Бирме и Вьетнаму, а Гагарин в понедельник, 29 января вылетает в Африку. По докладу генерала Горегляда, поездка Титова прошла нормально, но у него появились признаки зазнайства. Посоветовавшись с Вершининым, мы решили поговорить с Германом на эту тему. Еще до отъезда в Индонезию Титов 30 декабря был на квартире у журналиста Булушева, где выпил сам и заставил выпить своего шофера Померанцева. До Чкаловской они доехали нормально, а потом шофер с разрешения Титова поехал к своей дочери. В 2 часа ночи его остановил милиционер и за езду в нетрезвом состоянии отобрал водительские права. Померанцев, 1918 года рождения, первоклассный шофер, семейный человек, член партии, не имевший до этого случая ни одного взыскания. Несомненно, что главный виновник этого происшествия — Титов, да он и сам признал свою вину. Главком в присутствии Рытова, меня, Горегляда и Гагарина объявил Титову выговор и очень строго предостерег его от повторения подобных проступков.

23 января собирал всех космонавтов и советовался с ними об их дальнейшей учебе в академии. Все заявили, что совмещать занятия в академии с подготовкой к космическому полету невозможно; чрезмерно большая нагрузка может сказаться на их здоровье. Все высказались за то, чтобы космическую подготовку проводить в полном объеме, а академические занятия резко сократить — оставить лишь отдельные лекции, не сдавать зачеты и не защищать дипломный проект. Я настойчиво разъяснял им ошибочность их позиции. Через 2–3 года, когда у нас будут летавшие космонавты с высшим образованием (из нового набора), роль космонавтов, не имеющих высшего образования (из первого набора), будет более чем скромной. А командованию ВВС хотелось бы, чтобы из группы первых космонавтов выросли крупные руководители в области космонавтики. Я предложил простое и, на мой взгляд, единственно правильное решение: всех космонавтов (17 человек) разделить на две группы «академическую» и «космическую». В 1962 году первая группа занимается только в академии, вторая — только космической подготовкой. В 1963 году группы поменяются местами, а начиная со второго курса (осень 1963 года), все будут заниматься только в академии (имеется в виду, что все уже слетают в космос по одному разу). Программу дальнейших полетов будут выполнять космонавты нового набора. Гагарин, Титов и другие космонавты, а также Главком одобрили это предложение.

31 января.

Вчера был на партийном собрании в Институте авиационной и космической медицины. Доклад об итогах и задачах научно-исследовательской работы сделал В. И. Яздовский. Исследования ведутся по 30 темам, основные из них начаты во второй половине 1961 года. В прениях выступили 15 сотрудников института. Было высказано много претензий к ВВС и в, первую очередь, за медлительность в создании экспериментально-производственной базы. В выступлениях коммунистов очень часто высказывалась мысль о том, что отсутствие правительственного органа по космосу тормозит наше общее дело. Средства и усилия распыляются, нет четкой координации, возникает угроза отставания от США.

6 февраля.

Главком — в командировке, Гагарин — в Африке. Титов хандрит: у жены выкидыш, а сам он заболел гриппом. Три раза переписывали отчет Института авиационной и космической медицины в ЦК КПСС. Руководство института намерено довести до ЦК все недочеты в работе, а министр обороны заинтересован в обратном. Малиновский давно мог бы своей властью решить и вопросы численности штатов института и ЦПК, и все, что связано с созданием экспериментально-технической базы. Но эти проблемы до сих пор не решены только потому, что бюрократы не желают разобраться в существе дела сами, а докладывать в ЦК тоже не хотят.

Министром обороны создана комиссия под руководством генерала армии Лучинского с целью рассмотреть, что еще можно «отрезать» от ВВС в пользу ракетных войск. Пока, кажется, речь идет только об институте генерал-лейтенанта Иоффе и войсковой части генерал-майора Холодкова. Вредная директива министра о распределении функций в освоении космоса уже начинает портить дело. Если и дальше так пойдет, и в правительстве не будет создан специальный орган по руководству космонавтикой, то в 1962–1963 годах Америка нас обгонит. Надо признать, что сейчас мы лидируем только формально, а по сути — уже отстаем: 120 запусков спутников в Америке и 20 — у нас. США непрерывно готовят и испытывают все новую и новую технику, непрерывно получают мощный поток информации из космоса, а мы пока лишь «пульсируем»; слишком велики перерывы между полетами. В том, что мы отстаем от США в космосе, мир сможет убедиться в 1963 году, но убедить в этом наших руководителей почти невозможно.

8 февраля.

На днях я, как член редколлегии журнала «Авиация и космонавтика», выступал по радио по случаю выхода первого номера. Редактор журнала полковник Иван Федорович Шипилов развивает очень большую активность. Я помог ему установить тесные связи с Келдышем, Королевым, Глушко и другими учеными, и он умело использует эти связи в интересах дела. Он и генерал Холодков мои самые надежные союзники. Но есть и «враги», которые «съели бы меня с потрохами», если бы представился удобный случай: это генерал-полковник Пономарев, генерал-лейтенант Кутасин, генерал-майор Белюнов и некоторые другие. Да, недоброжелателей много — они мелочно завидуют нашему шумному успеху в космосе и как-будто не подозревают, что рядом с успехами могут быть и большие провалы.

Главком Вершинин, генералы Агальцов и Брайко во всем меня решительно поддерживают. Но все может резко измениться при одном моем неверном шаге, ошибке или несчастном случае. Несмотря на мои заслуги, меня могут выставить в роли «козла отпущения» при первой же крупной неудаче. Королев, Яздовский, Клоков охотно поддержат любую акцию против меня. Пока они держатся лояльно, но «трещина», наметившаяся в отношениях между нами, не уменьшается. Хотелось бы по больше единства и сплоченности в рядах тех, кто работает над освоением космоса, но нас, к сожалению, раздирают мелкие дрязги. Вчера, например, Главный конструктор Алексеев Семен Михайлович рассказал мне о том, как начальник НИИ ПДС (парашютно-десантной службы — Ред.) Ткачев сорвал испытания парашютной подвесной системы и скафандров. Ткачев знает, что по решению ВПК (Военно-промышленная комиссия при Совете министров СССР — Ред.) мы должны закончить испытания до 13 февраля, но он приказал своим испытателям не прыгать из опасения, что парашют зацепится за РПК-10 (разъемную колодку коммуникаций скафандра). Когда ему сказали, что с этой колодкой проведено полсотни прыжков, в том числе катапультировали Гагарина и Титова, он ответил: «А я ее раньше не видел, а то бы запретил прыжки еще раньше». Вот так иногда решаются у нас важные вопросы. Алексеев от меня позвонил Кобзареву, тот от неожиданности даже растерялся, а потом сказал: «Что мне делать с этим дураком, снять его с должности?» Кобзарев срочно вызвал к себе Алексеева, Ткачева и полковника Смирнова, чтобы немедленно решить этот вопрос.