Игорь Фроянов - Рабство и данничество у восточных славян

Проведение завоевательных походов тоже требовало больших денежных затрат, поскольку путь славянских отрядов проходил через владения таких как и они варваров, с которыми надо было договариваться о беспрепятственном движении по их землям, а то и пользоваться помощью при переправах через крупные реки. Так позволяет думать свидетельство Прокопия Кесарийского о славянах, нахлынувших на Иллирию в правление императора Юстиниана. Византийская армия была бессильна противостоять им. «Даже при переправе через Истр (на обратном пути. — И. Ф.) римляне не могли устроить против них засады или каким-либо другим способом нанести им удар, так как их приняли к себе гепиды, продавшись им за деньги, и переправили их, взяв за это крупную плату: плата была — золотой статер с головы». 111По словам А. Л. Погодина, это показывает, как «богаты были славяне». 112Точнее было бы сказать, что описанный Прокопием случай свидетельствует, как обогащали славян грабительские походы. Этот же случай говорит и о том, что часть награбленных богатств уплывала из рук завоевателей, пока они добирались до дому. Вообще войны создавали, так сказать, эффект перемещения ценностей, когда богатства в результате изменчивости и непостоянства военного счастья, удачи переходили от одних племен к другим. Славяне не составляли здесь исключения. Приобретая богатства посредством вооруженных набегов и получения огромных выкупов за пленных, они должны были отдавать их соседям, чтобы обезопасить себя от разорительных вторжений извне, выкупать своих соплеменников, попавших в плен к врагам, обеспечивать себе передвижение в походе по чужой территории и т. д. То были, как видим, внешние траты. А как богатства использовались славянами внутри собственного общества? Отвечая на поставленный вопрос, нельзя не учитывать выводов, содержащихся в исследованиях о назначении и роли богатства в древних обществах.

Теперь мы знаем, что богатство в архаические времена воспринималось совсем иначе, чем сейчас. Оно не являлось средством экономического могущества, имело не столько утилитарное значение, сколько было орудием социального престижа, опорой личной власти и влияния. «Понятие ценности было проникнуто магически-религиозным и этическим моментами. Экономическая деятельность была обставлена ритуалами и мифами, являлась неразрывной составной частью социального общения». 113Нельзя правильно понять страсть варваров к золоту и серебру, отвлекаясь от их религиозных верований. Можно утверждать, что «в течение долгого времени деньги представляли для варваров ценность не как источник богатств, материального благосостояния, а как своего рода "трансцедентные ценности", нематериальные блага». 114

У древних людей существовал «взгляд на золото и серебро как на такой вид богатства, в котором материализуются счастье и благополучие человека и его семьи, рода. Тот, кто накопил много ценных металлов, приобрел средство сохранения и приумножения уда-

строка отсутствует

безотносительно к тому, в чьих руках они находятся, не содержат этих благ: они становятся сопричастным свойствам человека, который ими владеет, как бы "впитывают" благополучие их обладателя и его предков и удерживают в себе эти качества». 115Полагаем, что отношение антов и склавинов к богатству было во многом схожим. И тут настал момент коснуться проблем «антских кладов», найденных археологами в пограничных районах леса и степи, а также в Среднем Поднепровье — восточном, как считают некоторые исследователи, центре антской земли. 116

В научной литературе нет единого мнения относительно этнической принадлежности «кладов». 117Положим все же, что сторонники славянской атрибуции этих археологических находок правы. Прислушаемся к ними По словам П.Н.Третьякова, «клады антского времени состоят обычно из золотых, серебряных и бронзовых украшений, нередко инкрустированных самоцветами или цветным стеклом, из монет, драгоценной посуды вооружения и т. д. Наряду с вещами местного производства в кладах встречаются предметы византийского или сасанидского художественного ремесла – главным образом золотая и серебряная посуда. Вес драгоценного металла в некоторых кладах измеряется несколькими килограммами. Известный клад драгоценного оружия, художественной посуды и украшений, найденный в 1912 г. у с. Малая Перещепина Полтавской обл., содержал более 20 кг одного лишь золота.. Так или иначе, но ценилось в варварской среде и художественное качество изделий. Клад подобного состава представлял собой поистине несметное богатство, в сотни раз превосходящее стоимость имущества и хозяйства средней семьи». 118Помимо перещепинского клада, выделяются суджанский, обоянский и др., зарытые вдоль лесостепной полосы. 119

Перещепинский клад породил в воображении А. А.Бобринского красочную картину шумного застолья, устроенного славянским князем: «Можно себе представить какой-нибудь "почестей-пир" славянского вождя VII в. в его кочевом стане недалеко от Полтавы, когда на столах фигурировало все награбленное добро: византийские и восточные золотые и серебряные блюда и сосуды». Но шли годы, и «перещепинским владыкам пришлось в свою очередь испытывать ужасы страха перед победоносным врагом, приходилось спасаться бегством. С востока надвигаются новые, еще более одичалые и сильные племена, и противостоять им нет возможности. И вот, в песчаных дюнах близ Полтавы славянский князь наскоро закапывает и упрятывает свои сокровища. И надо отдать ему справедливость — запрятал он их хорошо». 120

Рассматривая клад, Б.А.Рыбаков представляет образ богатого антского князя, зарывшего «сундук с вещами, накопленными несколькими поколениями». 121

От признания факта принадлежности перещепинского клада славянскому князю, т. е. представителю знати, наши историки очень скоро перешли к социологическим обобщениям. «Клады антов» стали рассматриваться как показатель имущественной и социальной дифференциации в восточнославянском обществе. Еще на исходе 30-х годов Б. А. Рыбаков по поводу этих кладов писал «Совершенно естественно, что владельцы подобных сокровищ были неизмеримо богаче своих сородичей. По. явилось имущественное неравенство, возраставшее с каждым удачным походом». 122

В. В. Мавродин, приведя данные о «кладах антов» заключил: «Каждый удачный поход обогащал предводителя антских дружин. Росла имущественная дифференциация». 123По словам П.Н.Третьякова, «сокровища Перещепинского клада бесспорно принадлежали какому-то удачливому военачальнику, водившему свои дружины в пределы Византийской империи». В целом же клады рисуют ему «убедительную картину имущественного неравенства, того, что некоторые семьи или лица являлись обладателями огромных богатств». 124Сходные мысли высказываются в настоящее время. «О том, что какая-то часть славянского населения выделилась в экономическом отношении из остальной массы, — заявляет В. В. Седов, — ярко свидетельствуют клады, сосредоточенные преимущественно в южных районах восточнославянского ареала. Эти клады оставлены не рядовыми членами общества, они принадлежали знати». 125