Игорь Фроянов - Рабство и данничество у восточных славян

Правильно указав на отличие дани от феодальной ренты, А. Н. Насонов не сумел удовлетворительно объяснить, в чем оно заключалось. Если бы он вывел данничество за рамки феодализма, его позиция была бы прочнее. Но исследователь полностью разделял общепринятое представление о феодальной природе Киевской Руси. Поэтому дань, собираемую феодальным государственным аппаратом, он объявил (хотя и частично) разновидностью феодальной ренты, войдя в противоречие с самим собой.

Если А. Н. Насонова настораживала перспектива пересмотра марксистского «учения о феодальной ренты, то украинские археологи В. И. Довженок и М. Ю. Брайчевский перешли заповедную черту, внеся изменения в каноническую, так сказать, последовательность существования различных форм феодальной ренты. Они совместно выступили на страницах журнала «Вопросы истории», включившись в дискуссию о периодизации истории СССР. Авторы выразили решительное несогласие с теми историками, которые полагали, что дань IХ-Х вв. «не была феодальной формой эксплуатации». 10Они отказались от мысли о дани как следствии военных столкновений древних обществ: «Дань не могла возникнуть в результате завоеваний; она могла означать только повинность земледельческого населения феодалу за пользование землей, которая юридически была его собственностью. И если варяги и хазары действительно собирали дань у славян от дыма и рала, то это можно объяснить той системой даннических отношений, которая существовала у славян значительно раньше и независимо от варягов и хазар». С полной уверенностью авторы статьи утверждали: «Дань могла быть только выражением крепостнических феодальных отношений, когда землевладелец-феодал посредством внеэкономического принуждения присваивал часть труда непосредственного производителя в виде продуктов этого труда. Основанием для феодала принуждать производителя отдавать ему часть продуктов было то, что производитель пользовался землей, которая юридически принадлежала феодалу. Князь, бывший верховным владыкой в княжестве, был прежде всего собственником всей земли». 11

Позднее Довженок и Брайчевский развивали эти идеи в своих индивидуальных работах. В одной из них В. И. Довженок писал: «Дань была выражением внутренних социально-экономических отношений в восточнославянском обществе накануне создания Киевского государства и являла собой форму эксплуатации крестьян-общинников феодальным классом, который в это время нарождался. Она была натуральной формой феодальной ренты». 12

Согласно М. Ю. Брайчевскому, у восточных славян в период генезиса феодализма не было условий для развития отработочной ренты, и «основной формой эксплуатации в это время должна была выступить продуктовая рента». 13Однако продуктовая рента не являлась единственной формой эксплуатации, дополняясь отработочной и денежной рентой. С необычайной легкостью М. Ю. Брайчевский отыскал отработки в X веке и ренту деньгами в XI веке. 14«Таким образом, заключает он, — мы не видим серьезных причин возражать, что древнерусская дань являла собой феодальную ренту продуктами и что древнейшею формой феодальной эксплуатации на Руси была не отработочная рента, а продуктовая». 15

Первичность продуктовой ренты-дани вывела Русь в лидеры европейского прогресса: «Феодализм на Руси начинался с господства натуральной ренты в отличие от Западной Европы, где он начинался с господства ренты отработочной. Эта особенность стала определяющим фактором особых общественных порядков в Киевской Руси в области экономической, политической и других сторон жизни. Важнейшей особенностью Киевской Руси были быстрые темпы ее исторического развития. Пожалуй, подобных темпов мы не наблюдаем ни в одной другой стране Европы этого времени. За одно столетие, с IX по X в., что в условиях феодального общества составляет очень небольшой срок, страна преобразилась во всех отношениях. Время характеризуется огромными достижениями в области сельского хозяйства, ремесла, торговли, общественного разделения труда, городской жизни, во всех областях культуры. Историки дореволюционного времени, пытавшиеся объяснить эти явления, искали внешних причин. Таково содержание теорий влияний и заимствований, в том числе норманнской теории. Действительной же причиной ускоренных темпов исторического развития Киевской Руси были особые благоприятные условия общественного развития, выражавшиеся в господстве более прогрессивной формы феодальных отношений». 16Эти рассуждения, не опирающиеся на факты, больше увлекают, чем убеждают.

« Несмотря на несоответствие представлений В. И. Довженка и М. Ю. Брайчевского марксовой теории стадиальности развития феодальной ренты (отработочная-продуктовая-денежная), они все же получили поддержку в редакционной статье, подводившей итоги дискуссии о периодизации истории СССР. 17Положительно отнеслись к ним и некоторые видные участники дискуссии, такие, скажем, как Л. В. Черепнин и В. Т. Пашуто. 18Безымянному автору (или авторам) редакционной статьи, а также Л. В. Черепнину и В. Т. Пашуто положения Довженка—Брайчевского приглянулись, вероятно, потому, что удревняли феодальную эксплуатацию на Руси и, кроме того, давали новое обоснование традиционной концепции, устанавливающей господство феодализма в Киевской Руси. То был, образно говоря, «спасательный круг», брошенный приверженцам древности происхождения феодализма в России, которые начинали испытывать недостаток конкретных данных для удержания своих позиций. 19С особой остротой этот недостаток стал ощущаться во времена хрущевской «оттепели», пробудившей ученые умы от догматической «зимней спячки». Но подлинный пересмотр старых взглядов так и не состоялся. Началось нечто похожее на переливание старого вина в новые мехи.

Два основополагающих тезиса В. И. Довженка и М. Ю. Брайчевского, в соответствии с которыми древнерусский князь являлся верховным собственником земли, а дань выступала в качестве феодальной ренты, были приняты и развиты выдающимся специалистом в области истории средневековой России Л. В. Черепниным. 20В наиболее законченном и отшлифованном виде концепция данничества у восточных славян и на Руси содержится в труде Л. В. Черепнина, посвященном изучению спорных вопросов истории феодальной земельной собственности в IХ-ХV вв. 21

Дань, по мнению Л. В. Черепнина, самая ранняя форма эксплуатации восточнославянских общинников киевскими князьями. На словах историк признает эволюцию дани в феодальную ренту, подчеркивая, что она «совершалась постепенно и датировать этот процесс трудно». 22Однако на деле (в ходе проводимого исследования) он не показывает превращения дани в феодальную ренту, и дань у него, как, кстати, и у В. И. Довженка с М. Ю. Брайчевским, фигурирует в виде феодальной повинности, возникшей вдруг, в готовом виде.