Николай Егорычев - Солдат. Политик. Дипломат. Воспоминания об очень разном

Тогда эти обстоятельства он сформулировал следующим образом: «Непрекращающаяся вооруженная интервенция, далеко зашедший заговор внешних сил реакции создали реальную угрозу утраты Афганистаном своей независимости, превращения его в империалистический военный плацдарм на южной границе нашей страны. Иными словами, настал момент, когда мы уже не смогли не откликнуться на просьбу правительства дружественного нам Афганистана. Поступить иначе означало бы отдать Афганистан на растерзание империализму, позволить агрессивным силам повторить здесь то, что им удалось сделать, например, в Чили, где свобода народа была потоплена в крови. Поступить иначе означало бы смотреть пассивно, как на нашей южной границе возникает очаг серьезной угрозы безопасности Советского государства».

Едва ли есть основания сомневаться в том, что именно так наше руководство видело развитие афганской проблемы в то время. Таким образом, в декабре 1979 года был завязан афганский узел. Все попытки как-то развязать этот узел еще туже затягивали его.

Афганская проблема стала тяжелым грузом для советской внешней политики, породила серьезное и обоснованное беспокойство среди советских людей. Надо было этот узел рубить смело и решительно. Другого выхода не было. Поэтому и в нашей стране, и во всем мире единодушное одобрение вызвало решение о выводе советских войск из Афганистана, обнародованное 9 февраля 1988 года в заявлениях Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева и президента Республики Афганистан (РА) Наджибуллы.

Но до полного вывода советских войск предстояло еще в течение долгого года пройти трудный путь политической борьбы и в первую очередь закончить переговоры в Женеве. Надо было помочь руководству РА решить неотложные задачи укрепления обороноспособности страны, ее экономического положения и целый ряд других проблем. Семь месяцев из этих двенадцати мне предстояло быть послом в этой стране.

Не претендуя на глубокий анализ советско-афганских отношений, хочу лишь поделиться некоторыми мыслями и наблюдениями, вынесенными мной из Афганистана.

Почти четыре года после возвращения из Дании я работал сначала заместителем министра в Министерстве машиностроения для животноводства и кормопроизводства, а затем первым заместителем председателя Торгово-промышленной палаты СССР. Последнее место работы меня вполне устраивало.

В начале марта 1988 года совершенно неожиданно я был приглашен в ЦК КПСС к заведующему Отделом загранкадров ЦК С. В. Червоненко. При встрече Степан Васильевич сказал мне, что наш посол в Афганистане П. П. Можаев тяжело заболел и его самолетом срочно вывезли из Кабула.

Поскольку Горбачев объявил о предстоящем выводе наших войск из Афганистана, надо было срочно направить в Афганистан нового посла. Причем это должен быть человек, имеющий опыт партийной работы, дипломатической службы и государственной деятельности. Червоненко сообщил мне, что накануне было заседание политбюро ЦК, где обсуждали вопрос о замене Можаева. Из девяти кандидатов на это место остановились на мне. Теперь требуется мое согласие.

Давая согласие быть послом в Афганистане, я сказал, что решение о выводе советских войск из Республики Афганистан рассматриваю как крутой поворот советской внешней политики в афганском вопросе в правильном направлении, что это полностью отвечает и моим убеждениям, поэтому я отдам все свои силы, чтобы оправдать оказанное мне доверие.

Червоненко предложил мне в тот же день переговорить с министром иностранных дел Э. А. Шеварднадзе и окончательно решить с ним вопрос о моем назначении. Прощаясь со мной, он дал мне понять, что для того, чтобы закрепить нашу договоренность, я должен быть осторожен в беседе с министром.

В полдень того же дня меня принял Шеварднадзе. Червоненко оказался прав: министр тонко, но настойчиво стал отговаривать меня от поездки в Кабул, ссылаясь на мой возраст (68 лет) и трудные условия работы в Афганистане. Я ответил, что со здоровьем у меня все в порядке и что, если мне удастся сделать хоть что-то полезное для окончания пребывания наших солдат в Афганистане, спасти жизнь хотя бы одного нашего парня, я свою миссию буду считать выполненной. В конце концов Шеварднадзе уступил, и вопрос о моем назначении был решен.

Вечером я встретился с Е. К. Лигачевым, а утром следующего дня был принят Горбачевым. Горбачев подтвердил намерение правительства вывести наши войска из Афганистана и не бросать на произвол судьбы президента РА Наджибуллу.

При встрече с председателем Президиума Верховного Совета СССР А. А. Громыко тот в течение часа убеждал меня, какая была острая необходимость нашего военного вмешательства в Республику Афганистан. В. А. Крючков, возглавлявший внешнюю разведку, в беседе со мной говорил об этом же. Лишь начальник Генштаба маршал С. Ф. Ахромеев неодобрительно отозвался о нашем военном присутствии.

На знакомство с материалами в центральных ведомствах, на что в обычных условиях уходят месяцы, мне дали всего три недели. За это время мне лишь конспективно удалось познакомиться с теми сложными общественно-политическими процессами, которые шли в Афганистане и вокруг этой страны.

Вскоре после визитов в различные ведомства последовал звонок от Шеварднадзе – министр настойчиво просил ускорить мой вылет в Кабул.

И вот я в самолете. 18 марта краткая остановка в Ташкенте, и мы летим дальше над Гиндукушем. У всех пассажиров на борту спецрейса за спиной парашюты на случай обстрела самолета ракетами моджахедов. Взглянув через иллюминатор на панораму скалистых гор, я подумал, что, попади в нас ракета, никакой парашют не спасет – мы разобьемся о скалы.

События последних недель промелькнули с необычайной быстротой. Сидя в самолете, пытаюсь осмыслить полученную информацию, дополнить ее чтением бумаг, захваченных с собой из МИДа. На глаза попадается листок с переводом из энциклопедии «Британика» 1910 года:

«Афганцы, с детства приученные к кровопролитиям, знакомы со смертью и решительны в наступлении, однако быстро лишаются мужества при поражении; крайне буйны и непокорны в отношении закона и дисциплины; несомненно искренни и вежливы в своих манерах, особенно когда хотят добиться определенной цели, однако способны на грубую жестокость, если данная надежда исчезнет. Они неискренни, вероломны, тщеславны и жадны, страстны в возмездии, которое могут совершить, рискуя собственной жизнью, самым жестоким способом…»

Так почти сто лет тому назад характеризовали афганцев изрядно натерпевшиеся от них премудрые англичане. Каковы же афганцы сегодня? Какие люди встретят меня в этой стране?..