Игорь Столяров - Тайна храма

— Что вам от нас надо? — с откровенной неприязнью в голосе спросил Виктор.

— Правильный вопрос, — усмехнулся Стоун. — Вы умный человек и такой изобретательный. Чего только стоила ваша игра в шпионов. Насколько я понимаю, по вашей задумке я должен был сейчас мерзнуть у дверей театра. Но я люблю спектакли, и это моя слабость. Я предлагаю откровенность за откровенность, даю слово, что ничего от вас не утаю. Первым могу начать я, у нас еще уйма времени.

— Ну, а чем мы вам можем помочь? — спокойно поинтересовался Дорохов. — У вас и «карта» и «копье».

— Меня интересуют некоторые ничтожные детали, и за них я сохраню вам жизнь, а сам отправлюсь в далекое путешествие.

— Мы согласны, — сказала Эмма.

— Долгое время я работал в разведке на Ближнем Востоке. Тесно общался с разными людьми. Там я и узнал о существовании «Карты Рома» и о «звездных вратах». Вы их называете порталами времени. Сначала, это выглядело как легенда, но судьба меня свела с одним человеком, и он рассказал о Валленштайне. Не буду углубляться в детали, но мне в руки попали копии записей этого нацистского преступника. Как и положено, я сообщил о находке по инстанции. Похоже, это никого у нас особо не заинтересовало, но через год в Каире я встретился с человеком, которому мой доклад был крайне интересен. Он поинтересовался, есть ли еще записи Валленштайна или подобные им. Я тогда ответил, что не знаю, а подобным поиском навлеку на себя подозрения. Этот человек, офицер НАСА, самостоятельно предпринял поиски, и суфийскому ордену, естественно, об этом стало известно. Они подсунули отрывки подлинных записей, и еще больше заинтересовали того офицера. Видите, мисс Рунге, в какую кашу вы попали.

— А почему вы решили, что орден вам подсунул информацию? — стараясь быть бесстрастной, спросила Эмма.

— Вижу, мисс Рунге, вам уже интересно, и упоминание о суфийском ордене для вас не абракадабра. Значит, вы с ними встречались, спасибо за откровенность.

— Но я ничего не сказа…

— Конечно, ничего не сказали, но я продолжу. Скажу откровенно, мы это выяснили совсем недавно и вычислили их человека. Им оказался сотрудник нашего отдела в ЦРУ. Но все по порядку. У меня произошли неприятности с моей агентурой на Ближнем Востоке, и мне пришлось уехать домой в Штаты. Уже знакомый мне офицер НАСА поведал о Карле Рунге, упоминаемом в дневниках Валленштайна. Так я попал в специальный отдел с его легкой руки. Через непродолжительное время мне стало понятно, что он ведет собственную игру, и НАСА об этом мало, что знает. Я был его единственным доверенным лицом можно сказать. Теория порталов, так называемых мест перехода, много столетий занимала умы человечества. Одни люди пытались построить машину времени, другие искали ее в древних подземельях. Но никому не приходило в голову, что мы ходим мимо них и не догадываемся об их предназначении.

— И вы тоже стали работать на себя, а не на систему, — усмехнулся Виктор.

— Естественно, — парировал Стоун. — Я же умный человек. Меня очень заинтересовал Карл Рунге, особенно его чудесное исцеление, впрочем, как и сама его внезапная болезнь. На такие чудеса способны суфийские мастера, но Рунге не мог с ними встречаться, а вот его отец имел с ними контакт. Из этого мы сделали простой и понятный вывод — дневники Александра Рунге существуют. Признаюсь, это не моя заслуга, тогда я еще не работал в отделе. Этим занимался мой начальник, очень могущественный человек. К сожалению, все наши усилия по поиску дневников оказались тщетны. Но вот умирает Карл, и на свет появляются заветные записи.

— Ваш начальник — Курт Тейлор? — осведомилась Эмма.

— Вот, я ждал от вас откровенного разговора, — удовлетворенно воскликнул Стоун. — Вам же многое известно. Но Тейлор пешка, а мой начальник — генерал НАСА. Я думаю, что вам даже известно его имя.

— Мы знаем, что это вы убили генерала Савски, — спокойно заметил Дорохов.

— Не переигрывайте, — поморщился Стоун. — Я этого не люблю. Откуда вам знать. Не забывайте, что это моя пьеса. Я автор, а вам выпало счастье играть в ней. Савски честолюбивый идиот. Примчался к Тейлору, устроил скандал, сказал лишнее и, как я понял, готов был пожертвовать мной. Он потерял мое доверие. После их встречи с Куртом, я встречался с генералом, но он высокомерно указал мне на мое место. И это после всего, что я для него сделал. Пришлось применить одно замечательное восточное зелье, кстати, в ближайшие часы его обнаружат в кабинете Тейлора. Подозрение в убийстве генерала ляжет на Курта Тейлора, а не на меня.

— А Сьюзан, за что вы ее убили? — с ненавистью воскликнула женщина. — Разве за эти записи стоило убивать? Вы же могли откупиться!

— Бедняга Гроссман, — удовлетворенно произнес Стоун. — Болтлив, самонадеян и глуп. Он думает, что я не знаю, где он. Я очень удовлетворен нашим диалогом, мисс Рунге. Но я не собирался убивать Бековски…

— Но это сделано и вашими руками, — презрительно прошептала Эмма.

— Мне нравится, когда вы злитесь, в этот момент вы особенно красивы. Вы защищаете предательницу, которая сделала вашу жизнь кошмаром. Не стоит о ней жалеть, она получила по заслугам. Гроссман, наверное, вам рассказал, что детектив Мартенс трагически погиб.

— Вы бессовестный и страшный человек, — тихо произнесла Эмма. — Не сомневаюсь, что это вы его убили.

— Все так, но перед смертью он меня умудрился обмануть. Он обещал мне отдать рисунки из тетради, уверял меня, что они у него есть. Я поспешил, и уже не у кого было спросить, почему в переданном мне конверте лежали наскоро сделанные чертежи из школьного курса физики. Все это усложнило ситуацию. Пришлось Гроссману лететь за вами в Израиль.

— Вы знали, что надо ехать в Стамбул? — проявляя любопытство, спросил Виктор.

— Догадывался, — воодушевленно признался Стоун. — И очень рад, что на шахматной доске появилась такая фигура как вы. О такой фигуре мечтает каждый серьезный игрок. В моем спектакле вы — главный герой, жалко на мне нет шляпы, а то бы я ее снял перед вами.

— Перестаньте паясничать, — сухо заметил Виктор. — Вы плохой человек, да и игрок посредственный. К профессору Максимову приходили, видимо, вы, а он сразу понял, кто вы такой, несмотря на ваш грим.

— Не было грима, это выдумка, — несколько наигранно произнес Стоун. — Профессор, ваш выход.

Из темноты появился щегольски одетый, гладко выбритый Георгий Иванович Максимов. Он уверенно стоял на своих ногах и хитро улыбался. Максимов неожиданно оказался высокого роста.

— Всегда любил такие моменты, — трагически вскричал Стоун, наслаждаясь растерянностью на лицах Эммы и Виктора. — Не судите Максимова слишком строго. Он также как и я склонен к излишней драматизации. Профессор три месяца ползал по квартире в инвалидной коляске после нападения на него во дворе дома, но, выздоровев, ее не выбросил. Это была его идея встретить вас недееспособным человеком. Прекрасная постановка, не правда ли? Жалость вызывает доверие, что и требовалось доказать.