Игорь Столяров - Тайна храма

— Максимов, вы омерзительны, — гневно прошептала Эмма.

— Не стоит винить профессора, — расхохотался Стоун. — Я пришел к нему раньше вас и сделал ему предложение, от которого он не смог отказаться.

— Так зачем эти игры с «американским дядюшкой»? — не удержался Дорохов.

— Но надо же было вас стимулировать на дальнейшие действия, — весело продолжал американец. — Успех пьесы зависит от количества заложенных в нее интриг. Правда, Георгий Иванович слегка переигрывал, но его положение инвалида оставляло его вне подозрений. Вам пришлось признаться, что «Карта Рома» у вас, да и другие ваши откровения были мне на руку. Вы даже себе не представляете, как вы мне помогли вашей выходкой с диктофоном. Мои коллеги из ЦРУ многое в тот день узнали, хотя я этого и не планировал. Но благодаря вам сейчас они дежурят у здания театра. По нашей с Максимовым задумке комната прослушивалась, и профессор мог говорить с вами о делах только на кухне. Но вы всех удивили.

— А я вам верила, Георгий Иванович, даже когда Виктор усомнился, — мрачно призналась Эмма.

— Вы знали, где была скрыта «Карта Рома»? — спросил Дорохов американца.

— Признаюсь, не знал, — тут же ответил на вопрос Стоун. — Мне было известно, что «карта» и «копье» спрятаны вместе, и они должны находиться на территории нынешней Турции. Более того, у меня есть доказательства, что святыню передал султану Сулейману московский царь Иван IV.

— Не может быть, — возразил Виктор.

— Все именно так, — тихо, но отчетливо произнес Максимов. — Точнее, он ее вернул обратно. Это было время начала великой смуты на Руси. В традиционной истории излагается, будто смута началась чуть позже, после смерти царя Ивана, но это не так. Это сделали Романовы, чтобы оболгать легитимную власть царей-ханов, главным образом Годуновых. Это и понятно, Годунов нещадно преследовал клан Романовых. Иван Грозный и Сулейман находились в прекрасных отношениях, и в переписке называли друг друга не иначе как брат-император. Этому союзу способствовал и счастливый брак турецкого правителя с близкой родственницей русского царя.

— Роксоланой? — не удержалась Эмма.

— Да, с любимицей царя Василия — отца Ивана IV, — мечтательно произнес американец. — Девушка подчинилась воле своего опекуна. Говорят, что Сулейман влюбился в нее без памяти в первый же вечер, но она оставалась холодна. Будучи опытным и умным мужчиной, он не торопил события, вот что значит умение ждать.

— Профессор, — вступил Дорохов. — Мне трудно поверить, что Сулейман Великолепный называл своим братом Ивана Грозного.

— Ну, отчего же, — с энтузиазмом отозвался Максимов. — Великая Византия давно рухнула, и два ее самых могущественных осколка не имели никакого желания воевать друг с другом. Напротив, они укрепляли свои связи. Сулейман не воевал против России. Были спорные моменты с крымским ханством, но с кем не бывает. На самом деле Сулейман воевал в основном в Европе, а царь Иван наводил порядок в Поволжье и Сибири. Попотел царь Иван и с мятежной Казанью. Считается, что в честь взятия Казани был построен великолепный и загадочный Покровский собор. «Карта Рома» и «Копье Василевса» обретали там свою силу, а царь стал человеком набожным и странным, одним словом «блаженным». Не на пользу ему пошло путешествие в другой мир.

— Но как Византийские реликвии попали в Москву? — не унимался Виктор.

— Было очевидно, что именно христианская Москва станет преемником Константинополя, судьба которого была предрешена, — несколько удивился вопросу Максимов и с удовольствием пояснил: — Уже после падения Царьграда наследница Византийского трона София Палеолога вышла замуж за русского царя. Она, кстати, была бабушкой Ивана Грозного.

— Это дочь родного брата последнего императора Константинополя — Константина, убитого при взятии города, — обращаясь к Эмме, пояснил Дорохов. — Брата звали Фома, и у него было два сына и дочь. После смерти Фомы сыновья Андрей и Мануил не преуспели на политическом поприще. И к всеобщему изумлению Мануил добровольно вернулся в Стамбул ко двору султана Баязида II, где был обласкан правителем…

— И с этого времени, — перебил Дорохова Стоун, — возникают особые отношения между Москвой и Стамбулом. — Профессор! У нас остается совсем немного времени, и экскурс в русскую историю надо заканчивать.

— Последний вопрос Максимову, — обращаясь к американцу, попросил Виктор.

Тот великодушно кивнул.

— Профессор! О портале вы узнали от нас или вы предполагали, что он здесь?

— Вы мне, конечно, помогли, — ухмыльнулся Максимов. — Считается, что могила Ивана IV была найдена в 1963 году в Архангельском соборе Кремля. Но на самом деле была вскрыта гробница Ивана III, захороненного в этом соборе. Иван III тоже имел прозвище «грозный». Иван IV захоронен здесь, в Покровском соборе. Я был почти уверен, что портал находится здесь.

— Хватит! — взревел Стоун. — Максимов, наденьте на них наручники и усадите их на пол.

Профессор покорно кивнул и затянул пластиковые наручники за спинами Виктора и Эммы.

— Георгий, теперь твоя очередь, — злобно расхохотался американец.

— Но позвольте! — воскликнул Максимов. — Мы так не договаривались.

— Георгий Иванович, не зли меня!

— У меня артрит, — жалобно прошептал профессор, протягивая перед собой руки.

— Ладно, не будем тебе выкручивать руки, — пожалел мужчину Стоун и затянул наручники на протянутых запястьях.

Американец посмотрел на часы и, вытащив из кармана мел, стал чертить под коловоротом пятиконечную звезду. Стоун выпрямился, оружие сунул в карман пиджака и медленно и осторожно поднял на уровень груди «Карту Рома».

— Дорохов, код! — рявкнул он. — Если шкатулка не откроется, я пристрелю вашу спутницу.

— 417! — ответил Виктор.

«Карта Рома» раскрылась, и Стоун воткнул в нее «копье», но поворачивать не стал.

— Максимов, — усмехнулся американец, — думал меня провести. Покаяться, и все такое — об этом говорится в дневнике, но о том, что перед инициацией надо обязательно перекреститься, там ни слова. Но я не верю, чтобы ты не знал об этом. В рукописях Валленштайна это упоминается.

Профессор обреченно кивнул головой и добавил:

— Вы самый прозорливый человек на всей земле, и вы действительно достойны «Карты Рома».

Патрик Стоун, широко улыбаясь, быстро перекрестился и повернул золотой цилиндр вокруг своей оси. Внезапная вспышка синего света озарила помещение, и будто смерч вырвался из шкатулки к потолку. Дорохов попытался встать и броситься на американца, но вихрь опрокинул его и отбросил к стене. Ударившись головой, Виктор замер на полу.

Внезапно все кончилось. Стоун покачнулся и рухнул на пол, не выпуская из рук шкатулку. Профессор с невероятным для его возраста проворством бросился к американцу и выхватил из его кармана пистолет. Затем он стал шарить по карманам мужчины.