Сергей Захаревич - Босфорский поход Сталина, или провал операции «Гроза»

«Ведь можно было бы на пять-семь лет отложить такой крутой подъем тяжелой индустрии, дать народу, который стократ заслужил это, побыстрее и побольше товаров широкого потребления, продукции легкой промышленности. Разве это не было соблазнительно ( и нормально. — С.З.)? Но поступи мы так, кто знает, когда бы завершился тот тяжелейший период, который мы называем начальным периодом войны ( завершился бы с началом западных военных поставок по «ленд-лизу». — С.У.), где, под каким городом или на какой реке были бы остановлены фашистские войска?..

Мудрость и прозорливость партии, окончательную и высшую оценку которой дала сама история, правильное направление развития страны (следствием которого стал, в частности, голод на Украине. — С.З.) и трудовой героизм народа заложили в те годы основы наших побед в Великой Отечественной войне» [27, с. 119].

Все вышесказанное было бы справедливо, если бы фактическая подготовка к войне в СССР не началась волшебным образом аж за 10 лет до самой войны и за 5 лет до прихода к власти в Германии Гит-лераи его сторонников, что, кстати, само по себе вовсе не означало угрозу советской стране, так как нацисты практически с самого начала рассматривались в качестве союзника в борьбе с Антантой.

«Введено (в ходе 1-й пятилетки. — С.З.) в действие 1500 новых крупных государственных промышленных предприятий, заново создан ряд новых отраслей: тракторо-, автомобиле-, стан ко- и приборостроение, производство алюминия, авиационная и химическая промышленность. В черной металлургии — важнейшей отрасли тяжелой промышленности, ставшей основой индустриализации страны, созданы электрометаллургия, производство ферросплавов и сверхтвердых сплавов, качественных сталей. Коренным образом реконструированы нефтяная и другие отрасли тяжелой промышленности» [10].

«XVI и XVII съезды партии решительно потребовали сосредоточить внимание народа на усилении мощи Красной Армии и Флота, указав на все более возрастающую угрозу новой войны (?! — С.З.). Дается прямая директива ускорить темпы развития промышленности, особенно металлургии, накапливать государственные резервы, коренным образом реконструировать транспорт. Поставлена задача расширить мобилизационные возможности народного хозяйства, строить и размещать промышленные объекты таким образом, чтобы в случае нападения можно было быстро перевести промышленность на военные рельсы и обеспечить ее срочное мобилизационное развертывание.

…В середине 1929 года Центральный Комитет партии принимает постановление «О состоянии обороны страны», в котором излагается линия на коренную техническую реконструкцию армии, авиации и флота. Реввоенсовету СССР и Народному комиссариату по военным и морским делам было предложено… добиться в течение ближайшего времени получения опытных образцов, а затем и массового внедрения в армию современных типов танков и бронемашин, осуществить серийный выпуск новых типов самолетов и моторов.

Это постановление легло в основу первого пятилетнего плана военного строительства, который, кроме всего прочего, предусматривал создание новых технических родов войск, моторизацию и организационную перестройку старых родов войск, массовую подготовку технических кадров и овладение новой техникой всем личным составом. В январе 1931 года Реввоенсовет СССР уточнил план строительства РККА на 1931–1933 годы, чем и завершился процесс разработки первого пятилетнего плана военного строительства»[27].

А для чего в начале 1930-х осуществили коллективизацию? Сталин прекрасно понимал, что «частник»(«кулак») не даст бесплатно столько провианта, сколько требовалось на всю ораву РККА в будущей войне, а кроме того, и воевать за товарища Сталина не станет. Как действовать в этой ситуации? А просто ликвидировать «частника», а остальных подмять волевым решением и силой! Поэтому советское народное хозяйство к середине 1930-х и стало представлять собой смесь военного коммунизма (колхозы) и рабовладельческого строя (ГУЛАГ).

Преимущества такой гениальной системы «хозяйствования» заключались в том, что средств на само ее функционирование отпускалось минимум (вся электрификация и механизация деревни осуществлялась фактически уже после Второй мировой войны), а 100 % дохода доставалось государству ( Старый советский анекдот: — Что такое скелет? — Это колхозник, который сдал государству шерсть, сало, мясо и яйца!).

При этом никого не приходится упрашивать: приказал — получил, вот и весь принцип! «Зэки» же вообще практически ничего не стоили, а построили практически всю промышленность, вся индустрия создавалась именно ими, а не комсомольцами-добровольца-ми. В случае войны крестьян в колхозах можно было ободрать, как липку, ничего не дав взамен, послать на фронт на убой, а оставшимся предоставить возможность выживать как угодно — никаких прав жители сельской местности, лишенные паспортов, не имели. Про «зэков» и говорить не приходится. Гегемон же (рабочий класс) в награду за труд (за 3 копейки) получил в итоге фактический 12-часовой рабочий день и семидневную рабочую неделю, женский и детский рабский труд, возможность получить от 10 лет до высшей меры за опоздание на рабочее место по любой причине и отсутствие возможности сменить место работы.

Все эти драконовские меры, так же как и расстрел 12-летних, были закреплены законодательно еще до войны, но российский официоз до сих пор предпочитает не комментировать сей примечательный факт.

СССР в 1930-е годы превратился в один большой военный лагерь.

Конец 1920-х — первая половина 1930-х годов — время буйного расцвета советской военно-теоретической мысли (надо полагать, это опять-таки случайное совпадение — основание Сталиным военного лагеря и одновременный всплеск «стратегической» публицистики). Какие же «идейки» обуревали сталинских стратегов?

Труды Фрунзе мы уже упоминали. Военная доктрина Советов была насквозь агрессивной уже тогда, и это не личное мнение Михаила Васильевича. Вспомните: еще в 1923 году он ратовал за сокращение вооруженных сил и переход на милиционную систему. Но уже через два года Фрунзе грозит войной Европе. В чем причина такой метаморфозы?

А дело в том, что в 1923 году Фрунзе еще не был наркомвоенмором Советской республики и не приобщился к таинствам внешней политики. Его выступления 1923 года — простая реакция на ленинские инициативы. Заняв же пост главы вооруженных сил, Михаил Васильевич стал выразителем взглядов руководящего центра государства. Отсюда легко сделать вывод о том, какая внешнеполитическая линия главенствовала в Кремле в 1925 году.