Всеволод Авдиев - Военная-история-Египта.-Том-1..docx

достались англичанам.

Я полагаю, что трудно придумать более солидную основу для застойного

азиатского

деспотизма».2)

В том же самом письме Маркс отмечает в связи с общей характеристикой

восточных

деспотий их застойность, которая несомненно [300] коренилась в глубоких и

прочных

пережитках общинного строя, своеобразной village-system:

«Причинами, вполне объясняющими застойный характер этой части Азии, несмотря на

всю безрезультатность движений, происходивших на политической

поверхности,

являются следующие два обстоятельства, друг друга взаимно усиливающие: 1) Public

237

works являются делом центральной власти. 2) Наряду с последней, вся

страна, не считая

двух-трех больших городов, расчленена на множество villages, образующих

совершенно

обособленную организацию и являющихся совершенно замкнутым в себе

мирком».3)

На эту малоподвижность и застойность восточной общины указывал

неоднократно и

Энгельс, в частности в «Анти-Дюринге»:

«Восточный деспотизм и господство сменявших друг друга завоевателей-

кочевников в

течение тысячелетий ничего не могли поделать с этими древними общинами».

4)

Эта общая застойность развития древневосточного общества, которая нашла

отражение в

прочном сохранении многочисленных пережитков глубокой древности, как, например, в

длительном сохранении древней формы сельскохозяйственных орудий (плуга

старокитайской конструкции), наложила неизгладимый отпечаток и на

господствующие

формы идеологии. На это указал с большой силой Маркс в своей

замечательной статье

«Британское владычество в Индии»:

«Мы не должны забывать, что эта недостойная, застойная и растительная

жизнь, эта

пассивная форма существования вызывала, с другой стороны, в противовес

себе дикие,

слепые и необузданные силы разрушения и сделала самое убийство

религиозным

ритуалом в Индостане. Мы не должны забывать, что эти маленькие общины

были

заражены кастовыми различиями и рабством, что они подчиняли человека

внешним

обстоятельствам вместо того, чтобы возвысить его до роли владыки этих

обстоятельств,

что они превратили саморазвивающийся общественный строй в неизменный

предопределенный природой рок и тем создали грубый культ природы, унизительность

которого сказывается в том факте, что человек, этот владыка природы, благоговейно

падает на колени перед обезьяной Гануманом и перед коровой Сабалой».5) Этот же самый глубоко продуманный тезис о застойности и малоподвижности

древневосточного общества Ленин в своих «философских тетрадях» поднял на

большую

историко-философскую высоту, сопоставив последнюю древневосточную

деспотию

Персию с античной Грецией, два этапа в развитии рабовладельческого

общества:

«Персия (и Египет) до (207). Почему Персидское царство (империя) пало, а

Китай и

Индия нет? Продолжительное существование еще не есть что-то превосходное.

—

«Вечные горы не обладают преимуществом перед быстро облетающей розой с ее

мимолетной жизнью». (206) Персия пала, ибо здесь началось духовное [301]

созерцание

(206), а греки оказались выше, «более высокий принцип» организации,

«сознающей себя

свободы». (206-207)».6)

Вполне естественно, что и все развитие военной истории Древнего Египта, весь ход

развития военной политики древнеегипетского государства должен был итти в

рамках и в

темпе этого малоподвижного, застойного процесса развития всего

древневосточного

общества в целом. Таким образом, военную историю Древнего Египта мы

должны изучать

в теснейшей связи с общей историей Древнего Египта и даже всего Древнего

Востока в

целом.

К сожалению, современный исследователь встречает на этом пути целый ряд

трудностей,

которые он должен постоянно преодолевать, и целый ряд проблем, которые

еще ждут

своего изучения и своего хотя бы частичного разрешения. В частности, очередной задачей

историка Древнего Востока является установить этапы и темпы развития

древневосточного общества, которое, несмотря на всю свою застойность, чрезвычайно

238

медленно, но все же непрерывно развивалось в сторону изживания пережитков

родового

строя, разложения сельской общины и укрепления рабовладельческой системы.

Для

историка, изучающего конкретную историю отдельных древневосточных

государств, в

частности Древнего Египта, эти микродинамические изменения имеют

огромное, порой

даже принципиальное значение. Теперь мы можем уже с определенностью

говорить о том,

что расширение сельскохозяйственных территорий, развитие технологического

опыта,

применение металлов, рост ремесленного производства, развитие торговли, в

частности

внешней, наконец, растущее значение городов властно требовали увеличения

кадров

рабочей силы, главным образом рабов. Эксплоатация рабского труда была

основным

рычагом развития хозяйственной жизни древневосточных деспотий, в

частности Древнего

Египта. Закабаление бедняцких слоев населения приводило к некоторому

увеличению

количества рабов, которые находились в распоряжении государства, а также

трудились в

аристократических и храмовых поместьях и мастерских. Однако этот

внутренний процесс

развития рабства не приводил к результатам, которые могли бы полностью

удовлетворить

потребностям в рабочей силе. Эта растущая с течением времени потребность

в

увеличении количества рабов в стране толкала египетское государство на

путь

захватнической, военно-агрессивной политики, целью которой был захват

рабов,

территорий, источников сырья, добычи, торговых рынков и путей. Так, изучение

древнеегипетской истории в целом вскрывает социально-экономическую основу

завоевательной политики египетских фараонов. Развитие этой политики мы

можем

проследить со времен глубокой древности, начиная с эпохи архаики, когда

впервые

начали возникать рабовладельческое общество и древнейшая

государственность, вплоть

до середины 2-го тыс. до х. э., когда в эпоху 18-й династии военная

экспансия Древнего

Египта достигла высшей точки своего развития. Эта военно-агрессивная

политика

проводилась в жизнь правящим классом рабовладельческой аристократии

упорно и

последовательно. Развитию этой военно-[302]захватнической политики

сопутствовал

процесс развития военной техники и организации военного дела, отражающий

в целом

рост и развитие технологии и материальной культуры. Главной ареной