Николай Лузан - Сталин. Операция «Ринг»

В последующем абвер перебросил в «часть Шерхорна» еще 16 курьеров – кадровых сотрудников абвера, 8 радиостанций, большое количество оружия, боеприпасов и продовольствия. 30 октября 1944 года при очередном сеансе радиосвязи с Берлином руководители операции «Березино» получили радиограмму, заставившую их серьезно поволноваться. Гитлеровское командование решило эвакуировать раненых из «части Шерхорна», чтобы не сковывать ее в маневре, и предложило оборудовать посадочную полосу для приема четырех транспортных самолетов, выделенных «по личному распоряжению рейхсминистра Геринга».

Над операцией «Березино» нависла угроза провала, и, чтобы ее предотвратить, руководство 4-го управления НКВД бросило «часть Шерхорна» в затяжные бои. После такого поворота событий в Берлине решили не рисковать, отказались от отправки самолетов и продолжили снабжение «доблестных воинов фюрера» с воздуха. Так, с помощью Макса-Гейне она продолжала «воевать».

Его «заслуга» была вознаграждена не только Орденом с мечами. В заключительной части радиограммы Берлин обещал Максу-Гейне «после победы на большевизмом присвоить офицерское звание и выделить поместье».

Прочитав, Фишер-Абель вернул ее Маклярскому и с улыбкой заметил:

– Борисыч, не знаю, как Саша Демьянов, а я бы от поместья не отказался.

– Вот она, вся твоя сущность, Витя, сказывается буржуазное прошлое, – язвительно заметил Маклярский.

– Нет, Борисыч, ты ошибаешься, я давно перековался.

– Но родимые пятна капитализма на тебе, Витя, все-таки остались.

– Так они же нужны, чтобы буржуи принимали за своего. В Австрии, когда фабрикант Шнайдер…

Тут зазвонил телефон. Маклярский снял трубку. Ответил дежурный по управлению и доложил о прибытии на службу Судоплатова.

– Все, Витя, шутки в сторону. Павел Анатольевич приехал! Я к нему, – объявил Маклярский.

– Можно мне с тобой, Борисыч? – попросил Фишер-Абель.

– Хорошо, тем более такой случай, – разрешил Маклярский.

Сложив в папку радиограммы Арнольда и берлинского радиоцентра, они поспешили на доклад к Судоплатову. Тот еще не успел раздеться и повесить шинель на вешалку, как Маклярский и Фишер-Абель не вошли, а буквально ворвались к нему в кабинет. Их раскрасневшиеся лица в канун праздника говорили сами за себя. Судоплатов нахмурился и строго заметил:

– Друзья, а вам не кажется, что вы рано начали праздновать?

Его строгий тон не остановил Маклярского, и он выпалил:

– Павел Анатольевич, как не радоваться? Такая награда!

– О чем ты, Михаил Борисович?

– Так Сашу Демьянова наградили, Павел Анатольевич!

Реакция Судоплатова на это сообщение ошеломила Маклярского и Фишера-Абеля. Он посмотрел на них так, будто увидел впервые, и огорошил:

– Михаил Борисович, с каких это пор ты на короткой ноге с наркомом?

Маклярский растерянно захлопал глазами и пробормотал:

– Какая нога? Какой нарком? О чем вы, Павел Анатольевич?

– О том, Михаил Борисович. Это когда же ты стал своим у Всеволода Николаевича?

– Павел Анатольевич, извините, но я не понимаю, о чем вы? Где товарищ Меркулов и где я?

– Не понимаешь? Полчаса назад я узнал от Всеволода Николаевича о награждении Демьянова орденом Красной Звезды, а тебе уже все известно! Так как это прикажешь понимать?

То, что произошло дальше, возмутило Судоплатова. Маклярский рассмеялся ему в лицо. Это переходило все рамки приличия, и он потребовал:

– Прекратить, товарищ подполковник! Вы что себе позволяете?

Маклярский не мог остановиться, сквозь смех прорывалось:

– Еще один орден! Орден с мечами! Это же надо!

Гнев в глазах Судоплатова сменился тревогой. Он перевел взгляд на Фишера-Абеля, ему показалось, что и тот не в себе. С его губ срывались короткие смешки. Оба были явно нездоровы, сказывалась огромная нагрузка, с которой им приходилось работать в последние недели. Ее не выдерживали и более физически крепкие сотрудники. Судоплатов потянулся к графину с водой. Маклярский наконец справился с приступом смеха и сказал:

– Павел Анатольевич, не надо! Со мной все в порядке!

– Разве? А что же это было? Про какие такие мечи ты мне тут нес, или я ослышался? – не мог понять Судоплатов.

– Про Орден с мечами!

– Орден? Да еще с мечами? Нет, Миша, тебе надо отдохнуть!

– Так то Берлин наградил Сашу, Павел Анатольевич!

– Что-о?!

– Вот, ознакомьтесь! – Маклярский открыл папку, достал радиограмму и положил перед Судоплатовым.

Тот, прочитав, только и смог сказать:

– Вот это да!

Насладившись произведенным эффектом, Маклярский подмигнул Фишеру-Абелю и загадочным тоном произнес:

– Это не все, Павел Анатольевич, есть еще кое-что очень интересное.

– Михаил Борисович, ты случайно Дедом Морозом не работаешь? Я не удивлюсь, если у меня за дверью стоит Гитлер в наручниках.

Маклярский широко улыбнулся и заявил:

– Рано или поздно доберемся и до него. Но дело не в нем.

– А в ком?

– В Миклашевском, в Ударове! Он нашелся! Живой и здоровый!

– Да ты что?! И где же?

– В Берлине.

– Откуда информация?

– От Арнольда, – доложил Маклярский и передал вторую радиограмму.

Судоплатов внимательно ознакомился с ней и просветлел лицом. Операция «Ринг», за которую ему приходилось отдуваться на «ковре» у наркома Меркулова, похоже, обретала новую жизнь. Ударов не только не сгинул в водовороте войны, но и оказался на ее гребне. В своем новом качестве организатора международного турнира боксеров он расширял возможности не только в реализации замысла операции «Ринг», но и в получении ценной разведывательной информации.

«Миклашевский жив! Как это тебе удалось и какой ценой? – задавался вопросами Судоплатов, и радостные эмоции уступали место трезвому анализу. – За полтора года воды много утекло. И какой воды? Кто ты, Миклашевский? На чьей ты стороне? Где гарантия, что абвер не затевает с нами ответную игру – свою операцию «Курьеры» или «Березино»?»

Отложив радиограмму Арнольда в сторону, он обратился к Маклярскому и Фишеру-Абелю и отметил:

– Товарищи, информация в отношении Ударова заслуживает серьезного внимания. Вместе с тем мы не должны обольщаться на его счет. Полтора года он оставался один на один с коварным врагом. Поэтому на первый план выходит вопрос проверки его надежности. Какие есть предложения?

– Задействовать оперативные возможности Арнольда и сосредоточиться на выяснении обстоятельств, при которых Ударов возник из небытия, тем более в таком качестве, а также установлении характера его связей среди власовской верхушки, – предложил Фишер-Абель.

– И не только, но также и на выявлении связей Ударова среди сотрудников гитлеровских спецслужб, – дополнил Маклярский.