Теодор Бенк - Колыбель ветров

- Да, тут и вправду есть на что посмотреть! - восторженно воскликнул я, обходя курган. - Что ты скажешь, Михи?

- Я уже встречал такие штуки, - ответил тот, - но не знаю, что они собой представляют. Может быть, это надгробные курганы, под которыми покоятся люди, жившие здесь в давние времена?

- Может быть, ты и прав, - отвечал я.

Создавалось полное впечатление, что курган насыпан руками человека.

Чем дольше мы обсуждали свою находку, тем большее волнение меня охватывало. Кончилось тем, что я просто не мог не проверить, не скрыто ли в кургане погребение.

И вот, несмотря на первые капли дождя, мы проделали весь путь обратно в деревню за инструментами. Когда мы тронулись к кургану вторично, нам повстречался Денни и спросил, куда мы отправляемся. Выслушав мое объяснение, он покачал головой.

- Да нет же. Древние люди тут ни при чем. Это просто холмы - и все.

Я был уверен, что это далеко не "просто холмы", только Денни знал о них не больше Михи. И до этого случая алеуты пытались сбивать нас с толку. Поэтому я склонил Боба и Михи к тому, чтобы продолжать путь.

Обойдя курган несколько раз, мы решили прокопать траншею с таким расчетом, чтобы она прошла точно через его центр. Тут заволновался и Михи.

- А может быть, мы найдем какой-нибудь клад? - Схватив лопату, он энергично принялся копать. Боб и я помогали кирками.

Это был тяжелый труд. К тому же дождь усилился. Земля превратилась в вязкую жижу. Наши куртки промокли насквозь, а обувь отяжелела от налипшей грязи.

После часа напряженной работы мы так ничего и не обнаружили. Михи с раздражением швырнул лопату и пошел взглянуть на море. Боб некоторое время еще продолжал копать, хотя и у него пропала к этому занятию всякая охота.

Наконец, стало совершенно очевидно, что мы вскопали курган до самого центра, но все наши находки исчерпывались несколькими камнями. Никаких признаков захоронений. Земля оказалась мягкой, рыхлой и пахла сыростью и плесенью. Тут я отбросил кирку и рассмеялся. Боб смотрел на меня удивленными глазами.

- Да ведь это не надгробный курган, а птичий!

- Птичий? - переспросил он. - А что же такое птичий курган, черт возьми?

Я объяснил ему, что на Алеутских островах, как и в других районах Севера, множество пернатых гнездится на отвесных скалах над морем, используя любую вершину или холм. На птичьих экскрементах вырастает трава, а с веками возникают целые курганы. Поэтому каждый может обнаружить в них не больше того, что мы - только камни.

Боб прослушал мое объяснение и с минуту помолчал. С его выпачканного грязью лица стекала вода. Наконец, раздражение взяло верх, и он подытожил мое пространное объяснение:

- Выходит, что мы ухлопали целое утро на то, что копались в куче птичьего..? - взорвался он. - Черт побери! Я ухожу домой мыться!

Впоследствии мы уже никогда больше не тратили времени на раскопку птичьих навалов. Однако этот случай позволил выявить весьма важное обстоятельство. Как в птичьих курганах, так и в курганах, стоящих на месте исчезнувших деревень, содержится изрядное количество удобрения, вследствие чего их покрывает пышная растительность. Позволительно было бы сделать вывод, что на тех и других курганах встречается одинаковая флора. В действительности это совсем не так.

Птичьи курганы зарастают низкими травами, осоками, сфагновым мхом и другими его разновидностями. Курганы же, встречавшиеся нам на местах древних поселений, покрыты густой растительностью совершенно другого вида: лопухом, борцом, высоким диким райграсом и т.д. Ни в каком другом случае эти специфические растения никогда не произрастают вместе. Здесь сказалась связь растительных культур с местонахождением человека, которая может быть использована в качестве критерия для обнаружения древних поселений. И не только для обнаружения, но также как ключ к определению степени их древности.

До этого на Алеутских островах еще никогда не проводилась археологическая работа с учетом данного показателя. Поэтому я решил, что впредь в каждом обнаруженном нами поселении мы будем подвергать тщательному изучению не только почву, но и растительность.

ГЛАВА XIII

Я сидел у окна и наблюдал за большой коричневой крысой, бежавшей по фундаменту школьного здания к наваленной рядом куче отбросов. Длина крысы, не считая хвоста, составляла добрых десять дюймов. Она пробежала чуть ли не под самым носом у деревенской кошки, но та и ухом не повела. На Атхе крысы и кошки сохраняет добрососедские отношения.

Норвежские крысы. Безобразные, отвратительные создания величиной с домашних кошек. Последние, по-видимому, почитают самой большой своей добродетелью не беспокоить крыс. Впрочем, имеющейся на берегу пищи достаточно, чтобы кормиться и тем и другим.

Крысы размножаются с катастрофической быстротой и представляют еще одну из бед, постигших за последнее время Алеутские острова, куда они были завезены на судах со всех концов света. Пожирая остающуюся от военных массу пищевых отбросов, крысы после войны так расплодились, что начали представлять серьезную опасность для человека. Однажды ночью возле атхинской пристани я насчитал в луче своего карманного фонарика две дюжины крыс. Они кормились разлагающейся червивой рыбой, которую алеуты выбросили за ненадобностью. Крыс было так много, что, по словам Андрея, рядом с деревней стало невозможно разводить огород - они сгрызали урожай до того как алеуты успевали его снять.

Я переключил свое внимание с крыс на груду растений, которые предстояло засушить, и подумал, каково-то сейчас Бобу в поле, когда на дворе, как обычно, идет дождь, а ветер надул холодную погоду. Именно в этот момент в комнату ворвался мокрый и улыбающийся Кулачи.

- Денни говорит, что сегодня вечером в школе будут танцы, - объявил он. - Военных тоже пригласят. Наверное, будет много вина.

За последующий час мне пришлось выслушать сообщение о танцах шесть раз. Это известие взволновало всех без исключения. Денни спросил Лофлина, не возражает ли он против использования для этой цели помещения школы, и тот ответил согласием. Меня интересовало, где алеуты раздобудут музыку и как они танцуют.

Деревенские жители начали заходить в класс сразу же после обеда. Вскоре оттуда вынесли парты и стулья, и все присутствующие стали у стен в ожидании танцев.

В помещение входили все новые и новые люди. Похоже было, что здесь собралась вся деревня. Ребятишки сновали взад и вперед, а женщины с грудными детьми на руках пробирались в углы и оттуда застенчиво следили за приготовлениями, которыми руководил Денни.

Он был горд собой, суетился, давая указания, куда передвинуть ту или иную мебель, и отпускал шутки по-английски и по-алеутски. Затем прибыл джаз: Альфред Прокопьев, улыбаясь во весь рот, явился с большим аккордеоном, Джордж Прокопьев с лицом скелета принес потрепанный барабан, а Моисей Прокопьев - испанскую гитару; сам Денни играл на банджо.