Теодор Бенк - Колыбель ветров

Я обнаружил, что алеуты столь же умны и сообразительны, когда для решения задачи можно обойтись сочетанием десяти пальцев с умением рассуждать. Нет сомнения, что эти способности - результат постоянной тренировки, потому что с детства они попадают в такие переплеты, выходить из которых им помогает одна лишь смекалка. Окружающая среда предоставляет широкую возможность личности, более развитой умственно и физически, превзойти тех, кто ей в этом отношении уступает.

Мы привезли с собой кое-что из вещей для продажи, но попробуйте торговать с людьми, которые могут приобрести бульшую часть ходовых товаров, просто-напросто послав запрос Sears Roebuck [22]. Однако каждому приятно получить подарок, особенно если при этом не ставятся никакие условия. Дети смеялись и радовались игрушкам - воздушным шарам, лентам, мячикам и карманным ножам. Тем, кто постарше, мы предлагали крючки для ловли палтуса, багры, охотничьи ножи, консервированные продукты и яркие шарфы. За это они нам оставляли на память небольшие подарки - кусочки кости, бивень морского льва, плетеную корзиночку или что-либо в таком роде. Однажды юный Джой Невзоров, очень довольный собой, приволок нам кусок плавника тюленя. Это была честная расплата за воздушные шары, которые он у нас выудил.

Но больше всего алеутам нравилось наше стремление постичь их язык. До этого лишь немногие белые проявляли интерес подобного рода. Обычно приезжие рассчитывали на то, что алеуты знают английский, и высокомерно поднимали их на смех, если это оказывалось не так. Вот почему жители деревни не переставали поражаться нашему умению изображать алеутские слова на бумаге, пользуясь алфавитом алеутской грамоты, которой большинство из них не владело. С тех пор как в школах американские учителя добились замены алеутского и русского письма английским, алеутская грамота постепенно забывалась и алеутский язык сохранился лишь как разговорный - потому что дома алеуты общались только на родном языке.

Каждый раз, когда мы записывали значения слов, почерпнутых у алеутов, те внимательно наблюдали, как мы это делаем, следя за каждым движением пера, выводящего старинные русские письмена. Когда мы заканчивали, они кивали головой и одобрительно улыбались.

Спустя некоторое время мы запомнили несколько наиболее употребительных выражений разговорного алеутского языка и, внимательно вслушиваясь и припоминая, догадывались о сути разговора. Нередко мы могли пересказать собеседникам, о чем шла речь, что казалось им уже просто чудом.

Их восторженное отношение к нам возрастало, оттого что мы не ленились объяснять им все касающееся нашей работы. Они заинтересовались прессом для засушивания растений, но смеялись над торфяным буром. Зачем человеку понадобилось собирать похожие на сигары стержни земли?

Когда я объяснил, что мы берем пробы почвы, чтобы изучать содержащиеся в ней остатки растений (пыльцы), наши слушатели были озадачены и почувствовали себя как-то неловко. Такое объяснение казалось им лишенным какого бы то ни было смысла. Не иначе как белый человек потешается над ними.

Вероятно, по мнению алеутов, не имело смысла многое из того, чем занимались приезжие. Среди архивов, обнаруженных нами на Атхе, попалась бумага, написанная прежним учителем, очевидно в ответ на директиву, исходившую от управления по делам туземцев Аляски. Канцелярия Джуно потребовала, чтобы алеуты поплыли на плоскодонках к южной оконечности Атхи - путешествие продолжительностью в целый день - для ловли северных оленей арканом. Животных надлежало доставить живьем в деревню и погрузить в самолет, который должен был переправить их в Анкоридж. Как только учитель изложил сей план алеутам, их отношение в этой затее стало ясно уже с первой минуты. В конечном итоге, покорясь безумству белых, они согласились попытаться. Однако в выполнимости этого плана стал сомневаться и сам учитель.

"Северные олени - животные очень дикие, - жаловался он в письме, - как их удержать в самолете? Должны ли мы помещать их в клетку? Доставить их с южной стороны через высокие горы - задача нелегкая. Как нам поступить?"

На последний вопрос чиновники из Джуно предложили:

"Переправьте их в деревню на плоскодонках".

Тут уж алеуты не могли дольше сдерживаться. Вообразить себе картину, как дикие северные олени по пути в деревню спокойно восседают в маленьких лодках, обозревая пейзаж, - это было слишком. С той поры бедняга-учитель просто не мог показаться на улице: кто-нибудь из местных остряков непременно спрашивал его с невинным видом, когда же предполагается покатать оленей в лодке. Затея управления провалилась.

Время, которое мы запланировали для работы на Атхе, было слишком кратким - всего две недели, - поэтому приходилось каждый час насыщать массой дел. И все же мы успели узнать так много нового, что нам казалось, будто мы уже давным-давно приехали на остров.

С помощью Михи и других сведущих алеутов я начал вести календарь повседневной жизни алеутской семьи и селения в течение года.

Я установил, что первыми в семье встают дети, как правило до семи часов утра. Они самостоятельно едят и, помогая друг другу, одеваются, а затем независимо от погоды (а на Алеутских островах бульшую часть года льют дожди) убегают на улицу. Матери покидают постели несколько позднее и готовят завтрак - мучное, рыбу, хлеб и чай. К этому времени дети обычно возвращаются домой и едят вторично.

Позднее, часов в девять-десять, поднимаются мужчины: кряхтя, откашливаясь и отплевываясь, усаживаются они на кухне и неторопливо поглощают свой завтрак.

В дни, когда мужчины отправляются на охоту или рыбную ловлю, они встают раньше, некоторое время шумно возятся возле дома, нагружают лодки и отчаливают от берега под аккомпанемент оглушительного треска подвесных моторов.

В другие дни они бредут небольшими группами к берегу или же, прислонясь к сараю, наблюдают за морем и беседуют о погоде, о будущем и, вне всякого сомнения, о чудаках-белых, приехавших к ним в деревню. Затем они возвращаются к своим домашним обязанностям - колют дрова, перевозят уголь, чинят рыболовные снасти. В ненастную погоду они сидят дома и с мрачным видом выглядывают в окно.

Летом большинство трудоспособных мужчин Атхи уезжает из деревни на острова Прибылова промышлять тюленя для государственных заготовок. Все, что они заработают - а это не слишком много, - представляет собой единственный денежный доход за весь год.

Пожилые мужчины, женщины и дети переселяются из деревни в летние рыболовецкие станы, используемые из поколения в поколение. Они живут здесь в шалашах и ловят лососей, которые в июле, с началом нереста, устремляются вверх по течению ручьев. Август уходит на вяление и копчение лососины, но алеуты редко заготовляют столько копченой рыбы, сколько хватило бы на всю зиму, - это дело трудное и утомительное.