Николай Шпанов - Поджигатели. Цепь предательств

- На охоте они приносят пользу.

- Охота! У вас есть время заниматься охотой? - насмешливо проговорил Гитлер. - Ах, жаль, ушел Риббентроп. Мы бы спросили его, кого из англичан нам следует теперь пригласить поохотиться в Роминтен.

- Вы все коситесь на мои охоты, а я вот могу вам доложить, что в результате трех дней, потраченных на охоту с генералом Вийеменом, - правда, он больше охотился на вина и на мой кошелек, чем на оленей, - и в результате того, что я показал ему все лучшее, чем располагают наши воздушные силы, он позавчера уже сделал Даладье вполне устраивающее нас заявление... вполне!..

Гитлер сердито уставился на замолкшего Геринга.

- Что вы интригуете нас?

- Он сказал, что не видит никакой возможности драться в воздухе иначе, как только призвав всех летчиков резерва... чтобы бросить их на уничтожение нашим истребителям. Своих летчиков действительной службы он считает нужным сохранить до тех пор, пока у Франции будут хорошие самолеты.

- Разумная точка зрения, - разочарованно сказал Гитлер.

- Но на Даладье она подействовала, как холодный душ. Он поверил тому, что Франция в воздухе небоеспособна. Боннэ получил еще один хороший довод в пользу соглашения с нами.

Гитлер хрипло рассмеялся:

- Что ж, это не так глупо: предоставить нам истребить всех летчиков резерва. И французы воображают, что у них будут потом самолеты для летчиков действительной службы?

- Им хочется так думать.

- Пусть воображают... Пусть воображают... Пусть вообра... - бормоча себе под нос, Гитлер снова занялся овчаркой. Потом воровато покосился на дверь: - Риббентроп ушел? - И сам себе ответил: - Ушел... Ему это совсем незачем знать... Слушайте, Гиммлер...

Тут Гитлер поднял голову и, проверяя, кто остался в комнате, обвел взглядом лица присутствующих.

- Было бы жаль, если бы погиб Эйзенлор. Я приказал Александру организовать покушение на нашего посла в Праге. - Он хихикнул, сморщив нос и лукаво прищурившись. - Пусть-ка чехи попробуют тогда сказать, что готовы воскресить моего посла... Чемберлен думает, что он умнее всех.

- Мне было бы приятно, мой фюрер, - прохрипел Геринг, - если бы такого рода приказы вы отдавали через меня. Я должен быть в курсе дела.

Впервые оживился и Гаусс:

- Поскольку результатом такого мероприятия должна была бы явиться военная акция...

Гитлер судорожно вытянул в его сторону руку:

- Вот!.. Он меня понимает.

- ...постольку подобные приказы должно знать наше командование, - сухо чеканил Гаусс. - К тому же позволю себе заметить, что смерть дипломата не может произвести на армию должного впечатления.

Гитлер с нескрываемым интересом посмотрел на Гаусса и с расстановкой повторил:

- Смотрите! Он меня понимает... Он прав: армии нужен непосредственный импульс!

- Ваш приказ - величайший импульс, которого мы можем желать, - произнес Гаусс.

- Справедливо, справедливо! - воскликнул польщенный Гитлер. - Но то, что вы придумали...

- Я еще ничего... - начал было Гаусс, но Гитлер перебил:

- Не скромничайте, я вас отлично понял. Кто вам больше нужен: Пруст или Шверер?

- Они работают вместе.

- Но кого вы предпочли бы лишиться?

- В каком смысле?..

- Ваша мысль мне понравилась... - повторил Гитлер. - Покушение на генерала должно иметь большее влияние на армию, чем убийство дипломата.

- Мой фюрер!

- Было бы смешно пытаться разжечь пожар щепками. Если бросать в костер, то уж полено. Которое из них вам менее жалко?

Гаусс стоял в замешательстве.

- Как вам будет угодно.

- Не виляйте, Гаусс! - Гитлер сердито топнул ногой. - Кого из них можно бросить на это дело?

- Шверер лишен практического опыта, мой фюрер.

- Значит, Шверер?

- Но он отлично знает Россию.

- Тогда Пруст?.. - Носок сапога Гитлера нетерпеливо постукивал по полу. - Шверер или Пруст?.. Послушайте, Гаусс! Не гадать же нам на спичках! Пусть скажет Геринг.

- Оба старые гуси, - сердито пробормотал Геринг. - Но уж если выбирать, я предпочитаю Пруста.

- Слышите, Гиммлер? - крикнул Гитлер в дальний угол, где, утонув в глубоком кресле, сидел не проронивший за весь вечер ни слова начальник тайной полиции. - Организуйте покушение на Пруста!

Геринг рассмеялся:

- Вот это было бы здорово! Я имел в виду, что именно его лучше оставить для дела. Если уж убирать, то Шверера. - И он расхохотался еще веселей.

Ни у кого из собравшихся тут не шевельнулась мысль о тем, чтобы применить к Чехословакии вариант открытого вторжения. Урок Испании был еще слишком свеж. Народные массы Испанской демократической республики сумели оказать активное и длительное сопротивление франкистским мятежникам. Учебный полигон воинствующего фашизма, который гитлеровцы рассчитывали превратить в плац для парадного марша своих банд, оказался театром затяжной и жестокой войны. Правда, благодаря помощи британского и французского правительств положение республики стало критическим, но Гитлер боялся еще раз увязнуть в такой же истории, особенно так близко к границам Советского Союза. При той накаленности, которой достигла политическая атмосфера в Европе, при той настороженности масс, которая обнаруживалась во многих странах, фашизму пришлось сочетать запугивание слабонервных чешских политиков танками и авиабомбами с организацией взрыва изнутри. Гитлер мог рассчитывать на победу лишь в том случае, если чехословаки сложат оружие по приказу предателей из рядов правительства, из церковников, из промышленной и аграрной верхушки. В том, что он предпринимал с этой целью, нельзя было различить, где кончается подкуп и начинается шантаж; какая разница между увещеванием и угрозой; уже невозможно было провести границу между пропагандой и провокацией.

Даже самые военные действия против чехословаков, на тот случай, если их придется вести, планировались военным командованием как провокационная диверсия. Все было направлено к тому, чтобы напугать чехов воображаемой силой натиска "вермахта". Геббельс наполнял печать сказками о необычайной проходимости массы механизированных войск, танков и осадной артиллерии, якобы способной обрушить сокрушающий удар на пояс долговременных фортификационных сооружений, прикрывающих чехословацкую границу. Под панический аккомпанемент купленных Геббельсом подвывал из французской и английской желтой прессы "унифицированные" немецкие газеты расписывали ужасы, ждущие красавицу древнюю Прагу при первых же налетах бомбардировочных эскадр Геринга.

Одним из немногих, близко стоявших к делу и веривших в мощь задуманного удара, был сам Гитлер. Как часто бывало и на прежних совещаниях, он, увлеченный собственным воображением, и сегодня совершенно забыл, что пригласил Гаусса, чтобы в последний раз поговорить о препятствиях чисто военного свойства, которые встанут на пути "вермахта" при военном вторжении в Чехословакию; чтобы уточнить данные о чехословацких укреплениях, об их артиллерии, бронесилах, авиации и прочих военнотехнических факторах обороны Судет. Вооруженный таблицами и справочниками, пачками разведывательных сводок, планами укрепленных районов и схемами фортов, Гаусс напрасно ожидал, когда ему позволят заговорить. К его удивлению, Гитлер, обведя всех сердитым взглядом и прервав движением руки все разговоры, заговорил вдруг сам: