Христиан Девет - Воспоминания бурского генерала: Борьба буров с Англиею

Отступившие англичане, конечно, соединились с теми, которые стояли у Ледисмита. Теперь мы могли каждую минуту ожидать, что еще до прихода к нам трансваальцев, находившихся, вероятно, еще только в Дунде иди где-либо около этого места, англичане нападут на нас соединенными силами.

Так и случилось.

На следующее утро, 24 октября, англичане выступили в 8 часов утра из Ледисмита. и сражение началось на Моддерспрейте у Ритфонтейна. Это было первое сражение буров Оранжевой республики. До пего была только небольшая стычка 18 октября между гаррисмитцами и карабинерами, у Бестерстационе, где погиб Джонсон (Jonson), гаррисмитский бюргер — наша первая жертва в войне за свободу.

Мы заняли растянутую позицию на холмах (kopjes) [21] Словами kop и kopje, называют буры и горы, и холмы, и горки, гладкие, остроконечные, круглые, — все kop, или сокращенное kopje. , к западу от железной дороги между Ледисмитом и Дунде, расположенных большим полукругом. Нашу единственную пушку мы поставили па западном фланге, на высоком холме. Нас всех было не более 1.000 человек; другие остались арьергардом в Бестерстационе.

Англичане выступили против нас с тремя батареями, которые они разместили совсем позади войска, и открыли на расстоянии приблизительно 4.000 метров оглушительный артиллерийский огонь. Мы выстрелили из пушки несколько раз, но вслед за тем убрали ее с позиции и во время всего сражения действовали одними ружьями.

Англичане сразу стали применять свою тактику обхода, но, тем не менее, им не удалось в этот раз обойти нас. Мы вовремя успели заметить их намерение разъединить нас, чтобы не дать нам возможности сосредоточиться.

В это время придвинулись те из них, которые должны были начать нападение. Они легко могли это сделать, прячась в небольших ущельях или пользуясь другой защитой, не подвергая себя опасности, несмотря на то, что были уже близко от нас. Но зато всюду, где они появлялись, мы открывали против них такой ужасный, непрерывный огонь, что ближе, чем на 200 шагов, они нигде не могли подойти к нам. Наиболее жарко пришлось комманданту Нелю с кронштадтскими бурами.

Восточнее, там, где был я, нам досталось не так сильно. Тем не менее, нужно сказать правду, все бюргеры, где бы они ни находились, сражались одинаково храбро. Каждый держался крепко раз занятой позиции, и, несмотря на непрерывно падавших убитых и раненых, ни один не уступал в храбрости и мужестве другому.

Мы продолжали обстреливать англичан приблизительно до трех часов пополудни. Тогда только наконец неприятель понял, что не может вышибить нас из позиции, и повернул обратно к Ледисмиту.

Спустя некоторое время, мы могли отправиться на место сражения. Убитых и раненых было не много, так как еще во время сражения англичане унесли своих. Об этом узнали мы от товарищей, которые видели с верхушек холмов, как неприятель это делал.

У нас было 11 убитых и 21 раненый, из которых потом еще двое умерло.

Эта утрата была для нас очень тяжела, но она не повлияла ни на кого из нас — ни на бюргера, ни на офицера — ослабляющим образом.

Как раз при начале сражения появился А. П. Кронье. Он был назначен фехтгенералом самим президентом и перенял начальство от заместителя Вилие. Он очень храбро и хорошо держал себя во все время сражения, и я был с ним тогда совершенно согласен в том, что он признавал наши силы слишком слабыми для того, чтобы преследовать отступавших англичан.

Когда все кончилось и я мог оставить свой пост, я отправился пожать ему руку, как старому другу и сочлену по фольксраду.

Мне было очень приятно приветствовать его в качестве фехтгенерала, темь более еще, что он был сын храброго офицера, сражавшегося во время войны с базутами в 1865-66 годах. Ему было 66 лет, возраст довольно преклонный для того, чтобы строго исполнять тяжелые, в физическом отношении, обязанности возлагаемые на фехтгенерала.

Мы удерживали свою позицию при Ритфонтейне до 29 октября, когда к нам подошел генерал Жубер с некоторою частью трансваальских отрядов.

Было решено, что трансваальцы направятся к северу от Ледисмита и к востоку от Нихольсонснека, а оранжевцы к северо-западу и к западу от того же села; те и другие, дойдя до назначенного места, должны были занять там позиции.

В полуторе часа к югу от Нихольсонснека находится холм с ровной вершиной. Мы называли его Свартбонскоп, но после 30 ноября он получил название Малой Маюбы. Этот холм было поручено охранять комманданту Нелю с кронштадтскими бюргерами.

30 ноября, на рассвете, мы услыхали по направлению от самого далекого места позиции трансваальцев глухой гул частой пальбы. Последовал немедленный приказ седлать лошадей. Я спросил позволения у комманданта Стенскампа, который накануне прибыл из Безейденхоутспаса, отправиться в лагерь генерала, Кронье, находившийся приблизительно в двух милях от нас, для того, чтобы просить его разрешить отправиться на место, откуда слышалась пальба. Разрешение было дано, и коммандант Стенекамп отправился сам, взяв меня и еще 300 человек.

Мы должны были пройти к югу от Нихольсонснека, мимо упомянутого холма. II что же мы увидели? Холм был занять англичанами.

Несомненно, это обстоятельство нельзя было приписать ничему иному, как весьма предосудительной небрежности комманданта Неля, которому было поручено охранять холм. Впоследствии он оправдывался тем, что недостаточно был уверен в том, там ли находится его фельдкорнет с известным числом бюргеров.

Что было делать?

Коммандант Стенекамп и я решили штурмовать холм с 300 людей, находившихся в нашем распоряжении. Мы исполнили это, и нам посчастливилось занять северную часть горы. Добравшись до верху, мы сейчас же узнали, что английские войска занимали почти все пространство от середины горы до ее южного пункта. Англичане не медлили, и в тот момент, когда мы достигли вершины, открыли жестокий огонь из ружей, на который мы также ожесточенно отвечали. Двадцать человек из отряда Неля, присоединившись к нам, приняли участие в стрельбе по неприятелю. Очень скоро мы увидели, что нам не оставалось ничего другого, как, переходя от одной позиций к следующей, медленно приближаться к врагу.

Теперь я мог рассмотреть, что гора была вытянута с севера на юг и что протяжение ее равнялось приблизительно 1.000 шагам. С нашей стороны она была голая и гладкая, но несколько далее, впереди нас, начинались углубления, представлявшие хорошие, защищенные места. Продолжая штурмовать англичан и подвигаясь вперед, мы подвергали себя в открытых местах сильному огню. Наш противник имел великолепные защищенные места среди огромных камней и бывших кафрских жилищ, из которых, как мы потом увидели, многие в южной части горы уцелели наполовину. Мы так сильно обстреливали англичан, что они стали отступать с середины горы к ее южной части. Это обстоятельство сразу дало нам большие выгоды, так как теперь мы могли занять прекрасные позиции, оставленные неприятелем.