Джеффри Хоскинг - История Советского Союза. 1917-1991
- Название:История Советского Союза. 1917-1991
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ВАГРИУС
- Год:1994
- Город:М.
- ISBN:5-7027-0034-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Джеффри Хоскинг - История Советского Союза. 1917-1991 краткое содержание
“Культура осознает себя на границе, выходя за собственные пределы” — любил повторять один из самых мудрых методологов гуманитарного знания Михаил Бахтин. Эти слова полностью приложимы и к Истории.
История Государства Советского еще не написана. Ее еще предстоит создать. Однако ясно, что без выхода за пределы своего эгоцентризма мы обречены оставаться в плену стереотипов и миров, прочно живущих в нашем сознании: Вот тут-то и может помочь жесткий взгляд поверх барьеров известного английского историка Джеффри Хоскинга.
Для растущих поколений отечественных историков этот труд, без сомнения, окажется подспорьем на пути к пониманию противоречивой судьбы России, приведшей к рождению загадочной для всего мира советской души.
И если, познакомившись с исследованием Джеффри Хоскинга, новый Карамзин, Ключевский или Соловьев в будущем с большей зоркостью приступят к созданию летописи Советского Союза для школ, то появление в свет этой книги будет оправдано.
Вот почему я с чистой совестью рекомендую книгу Джеффри Хоскинга “История Советского Союза. 1917–1991” для политологов, специалистов в области гуманитарного знания, учителей истории.
А.Г. АСМОЛОВ, член совета по социальной политике при президенте Российской Федерации, вице-президент общества психологов Российской Академии наук, заместитель министра образования Российской ФедерацииИстория Советского Союза. 1917-1991 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Момент, избранный для начала интервенции, оставляет мало сомнений в том, что преследовалась цель опередить события и персональные перестановки в чешском руководстве, которые могли произойти на съезде Чехословацкой коммунистической партии. Он должен был состояться в сентябре. Большинство членов “старой гвардии”, которым Москва доверяла, несомненно, утратили бы свои посты. Их заменили бы приверженцы реформ, которые сделали бы эти процессы необратимыми.
В сентябре “Правда” сделала заявление, оправдывающее вторжение. В нем подтверждался провозглашенный Хрущевым принцип, что “каждый народ идет к социализму собственным путем”, но жестко ограничивалась свобода выбора такого пути — он не должен был угрожать социализму в самой стране, основополагающим интересам других социалистических государств и международному рабочему движению, борющемуся за социализм. Из этого вытекало, что, если подобная угроза возникнет, прочие социалистические страны имеют право и обязаны вторгнуться в такое государство и устранить эту угрозу силой. “Советский Союз и другие социалистические страны, — говорилось далее в заявлении, — выполняя свой интернациональный долг перед братскими народами Чехословакии и защищая их завоевания, должны были действовать и действовали решительно против антисоциалистических сил в Чехословакии”. Эта декларация, вскоре получившая известность под названием “доктрины Брежнева”, стала основополагающим текстом, определявшим отношения СССР с его союзниками. Это означало, что Советский Союз считает возможным врываться в другие страны и внедрять там собственную модель социализма.
Усиленной критике в советских средствах массовой информации подвергся Ота Шик, заместитель премьер-министра Чехословакии. Он был архитектором экономической реформы, предполагавшей децентрализацию управления экономикой, использование цифр дохода в качестве важнейшего планового показателя и лишение неэффективных фирм постоянных государственных дотаций. Целью этих изменений было повышение производительности и побуждение предприятий более чутко относиться к нуждам потребителей. Это было похоже на те реформы, которые в Советском Союзе в 1965 г. начал Косыгин, но гораздо радикальнее. Больше всего, однако, советское руководство было обеспокоено тем, что, помимо прочих политических следствий этих реформ, Чехословацкая коммунистическая партия, в отличие от КПСС, изучала их всесторонне и без всяких ограничений. На заводах полным ходом шел эксперимент, дававший рабочим возможность принять более деятельное участие в управлении производством. Поскольку теперь плохо работавшие предприятия могли быть закрыты, у рабочих был прямой интерес не допустить этого.
Совершенно очевидно, что именно чехословацкие события стали причиной того, что реформа Косыгина, так и не успев как следует начаться, была потихоньку свернута в течение 1968 г. и после него. Правда, официально об отказе от нее не объявлялось.
Как и в Венгрии в 1956 г., именно рабочие оказали наиболее серьезное сопротивление советской оккупации. Рабочие завода ЧКД, расположенного в пригороде Праги Высочаны, пригласили делегатов XIV съезда ЧКП заседать в своих помещениях (вторжение опередило начало его работы). Это и было сделано. Съезд работал втайне — что говорит о большой изобретательности его участников. В своей резолюции съезд осудил оккупацию, оставил Дубчека на посту первого секретаря и для оказания ему поддержки избрал Центральный комитет, состоявший из одних реформистов. Скованный условиями навязанного советским руководством договора, Дубчек, однако, был вынужден дезавуировать решения съезда.
Продолжалось создание рабочих советов, которые, по меньшей мере формально, сохраняли значительный контроль над администрацией в течение еще нескольких месяцев после вторжения. Полный проект закона о самоуправлении социалистических предприятий увидел свет только в январе 1969 г., когда все, в сущности, было уже ясно. Власть рабочих советов все больше и больше ограничивалась прежней партийной администрацией заводов. Окончательно они были запрещены в июле 1970 г. на том основании, что стремились “уничтожить централизованное планирование и влияние Коммунистической партии, социалистического государства и профессиональных союзов на управление национальной экономикой”.
В обществе в целом процесс “нормализации”, или восстановления власти номенклатуры, развивался медленно, но верно. Дуб-чека в апреле 1969 г. сменил более приемлемый для Москвы Густав Гусак. Реформистов по одному убирали с высших партийных и государственных должностей и переводили на менее значительные. В конце концов они получали унизительно незначительную работу где-нибудь в провинции (так, Дубчек стал егерем в Словакии). Показательных судов над основными действующими лицами чехословацких событий не было, однако состоялись суды над некоторыми второстепенными фигурами. В партии была проведена тщательная чистка: каждый ее член проходил собеседование в проверочной комиссии, где с пристрастием допрашивался относительно его касательства к событиям 1968 г. В результате из полутора миллионов членов ЧКП приблизительно треть была исключена или вышла из нее добровольно. Аналогичные собеседования проходили и во многих других сферах, особенно в тех, что связаны с образованием, культурой и средствами массовой информации. Многие были уволены. Организации, слишком сильно пораженные “заразой”, вроде Союза писателей или Института философии Академии наук, были просто закрыты или слиты с другими организациями вплоть до того времени, когда можно было бы восстановить их самостоятельность под руководством послушных марионеток.
События в Чехословакии привели к тому, что советское руководство столкнулось с глубоким недоверием со стороны интеллектуалов, особенно гуманитариев и специалистов по общественным дисциплинам. То же можно сказать и об экономистах-реформаторах. Это наложило отпечаток на всю последующую политику брежневского правительства, хотя, конечно, справедливости ради следует отметить, что старые тенденции в ней преобладали над новыми.
К середине 1960-х гг. общество, основы которого были заложены Сталиным, сформировалось полностью — в высшей степени иерархическое, стабильное и консервативное. Эти черты стали особенно заметны теперь, когда потрясения, вызванные чистками, войной, урбанизацией и социальной мобильностью, остались в прошлом. Если использовать грубоватый, но точный термин политолога Т. X. Ригби, его можно назвать обществом “одной организации” (one organisational society). Имеется в виду, что оно на деле было единой огромной организацией, которой управлял партийно-государственный аппарат, чья штаб-квартира находилась в Центральном комитете Коммунистической партии, располагавшемся в здании на Старой площади в Москве. Через посредство номенклатурной системы управления, которая к тому времени стала высокоразвитой и изощренной, Центральный комитет в принципе держал под контролем каждую сколько-нибудь значимую должность в любой сфере человеческой деятельности, делегируя свои полномочия нижестоящим партийным организациям, осуществлявшим ту же политику на более низких ступенях иерархической лестницы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: