Майкл Дэвид-Фокс - Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

Наряду с новыми учреждениями культурной дипломатии в начале 1920-х годов возникла новая советская культура аттестации, нацеленная на анализ и предсказание суждений иностранных визитеров, а также на сбор полезной информации. Советские аналитики должны были найти способы нейтрализации наиболее распространенной критики; они неизбежно столкнулись с проблемой объяснения, а нередко и опровержения притязаний иностранных гостей на превосходство Запада. По этим причинам новорожденная советская система приема иностранцев, изначально нагруженная дополнительными внешними задачами по формированию образа СССР за рубежом, превратилась в поле по обучению заграничных визитеров тому, как следует наблюдать за советскими достижениями, угадывая в них свидетельства светлого будущего, и, наоборот, не замечать мрачной бедности, отсталости и массовых репрессий.

Но, если политические и идеологические оценки были столь важны как для иностранцев, так и для большевиков, почему же последние настойчиво пытались заранее определить культурный уровень своих гостей? В контексте той немалой озабоченности «культурностью», которая присутствовала в большевистском проекте уже в 1920-х годах, становится ясно, что, оценивая (часто грубо и с насмешкой) культурный уровень западных визитеров, советская сторона косвенно демонстрировала высоту своих критериев, которые должны были превосходить стереотипное ассоциирование всего европейского с культурным превосходством.

Данная стратегия мотивировалась также практическими соображениями. Один из первых значимых аналитических материалов по новым методам приема иностранцев, созданный еще в ОБИ в августе 1924 года, показывает, что многие черты, ставшие стандартными в практике ВОКСа, имели место уже тогда. Во-первых, «отчетность» превратилась в важнейшую часть всей операции (при том что за предшествовавшие созданию этого документа двенадцать месяцев были приняты всего 53 иностранца [11] Количество иностранных визитеров, с которыми приходилось работать ВОКСу, росло довольно быстро после основания общества. В 1925 году были приняты лишь 483 иностранца, однако это число выросло до 1200 в 1926 году, а в 1929 и 1930 годах оно увеличилось практически до 1500 зарубежных гостей ежегодно. Большинство приезжих прибывало из США и Германии; например, за 6 месяцев 1929 года 51% гостей по линии ВОКСа прибыл из США и 21% — из Германии. См.: [Каменева — уполномоченному ВОКС в Германии Райвиду. Берлин, 8 января 1927 г.] // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1. Д. 76. Л. 3; Отчет о работе ВОКС. 1 июля 1929 г. — 1 марта 1930 г. // ГАРФ. Ф. 7668. Оп. 1. Д. 215. Л. 35. Однако немало приезжающих американцев являлись неприглашенными «политическими туристами»; Германия же до 1933 г. была для СССР важнейшим партнером с точки зрения посещений страны приглашенными специалистами и экспертами. ). Во-вторых, гости классифицировались по степени значимости и числу связей с важными людьми и организациями: Каменева лично принимала лишь визитеров с рекомендациями от Межрабпома Мюнценберга или известных служащих ВОКСа. И наконец, режим сопровождения иностранцев, до того пребывавший в зачаточном состоянии, получил развитие в трех направлениях. Первое заключалось в необходимости эффективно отвечать на вопросы иностранцев. Второе — заинтересовать их вопросами, которые были особенно важны для всесторонней демонстрации прогресса в строительстве социализма. Это следовало делать с большой осторожностью, чтобы, как специально подчеркивалось, иностранцы не догадались, что им показывают потемкинские деревни. Третье направление, ставшее визитной карточкой ВОКСа, состояло в гибком выстраивании индивидуального графика визита путем организации встреч с видными персонами советского общества и посещения ряда учреждений и организаций. В любой сфере, от медицины до педагогики и театра, «прежде всего иностранцу указывается в общих чертах отличительная особенность постановки данного вопроса в СССР… Ознакомление иностранцев с интересующими их вопросами делается не механически, [а] путем указания источника, где они могли бы получать ответ». Эта методика неизбежно требовала изначально четкой классификации иностранцев: было крайне важно знать, являлся ли очередной гость малокультурным «дилетантом, ищущим одних впечатлений», или квалифицированным и развитым специалистом — и тогда нужно было обеспечить его контакт с «ответственными» (т.е. высокопоставленными) советскими культурными деятелями и чиновниками. Что самое любопытное — анонимный аналитик ОБИ счел необходимым закончить свои указания величественным заявлением о заведомом революционном превосходстве над всем несоветским:

Опыт… показал следующее: иностранцы, знакомясь с жизнью в СССР, подходят к изучаемому вопросу со свойственной иностранцам узостью взглядов; у них нет той перспективы в изучаемом вопросе, которая была создана революцией {141} 141 Отчет о приеме иностранцев О.Б.И., б.д. [август 1924 г.?] // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 8. Д. 3. .

Такой перспективой обладали, конечно, только большевики.

После того как с введением в середине 1920-х годов нэпа система хозрасчета окрепла, появилась тенденция к ограничению привилегий, а именно на бесплатное проживание, каковое предоставлялось состоятельным сочувствующим иностранцам; впрочем, бесплатное обслуживание оставалось типичным в случае особо важных гостей. Возникли противоречия между политическими целями при приеме иностранных гостей и экономическими соображениями, что усугублялось неадекватностью советской сферы услуг и неудовлетворительным состоянием зданий, особенно жилого сектора. В результате были наложены ограничения на те заведения, которые не проверялись санитарным контролем или были им забракованы, и это стало еще одной функцией оценки. В ноябре 1923 года заместитель наркома иностранных дел М.М. Литвинов зашел настолько далеко, что намекнул на то, что привилегии для иностранных гостей по бесплатному обслуживанию в условиях нэпа будут издевательством над принципами цивилизованного поведения. Он пояснил, что привычка поддерживать «правительственных гостей» имела своим истоком «донэповский период», когда еще не было «частных лавок», ресторанов и гостиниц, но теперь «гости в СССР, как и [во] всяком цивилизованном государстве, должны сами содержать себя». Однако его директивный тон был вызван тем фактом, что все виды дорогостоящих привилегий по-прежнему распределялись среди важных гостей на основании приглашения или факта прибытия в СССР {142} 142 Каменева. Циркулярное письмо 1923 г. В иностранные посольства, б.д. // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1а. Д. 37. Л. 76; Канторович. Управ, делами НКИД — Пред. Комиссии загран. помощи при ЦИК СССР тов. О.Д. Каменевой, 21 августа 1924 г. // Там же. Л. 49; М.М. Литвинов — О.Д. Каменевой, 5 ноября 1923 г. // Там же. Л. 142. .