Майкл Дэвид-Фокс - Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

Из-за трудностей, возникавших при руководстве обществами дружбы на расстоянии, ВОКС старался не отступать от модели управления, разработанной в Берлине в 1923 году. Всесоюзное общество оставалось верным своим общепризнанным партнерам — частично из-за склонности к показухе, характерной для самооценки бюрократов ВОКСа перед лицом политического руководства. Представленные ими, общества дружбы становились, как бы иронично это ни звучало, своего рода потемкинскими деревнями, построенными на дальних заморских берегах.

Общества дружбы были структурными элементами более широкого явления — формирования аванпостов советской культуры и политики за границей. В городах, где существовали довольно значительные советские колонии, включая довоенный Берлин, Прагу и Лондон, вокруг посольских сообществ возникали своего рода «Советские Союзы за рубежом» — большевистский ответ более обширным, но неуправляемым организациям русской эмиграции, т.е. «России в изгнании». ВОКС снабжал общества дружбы своими бюллетенями и подборками литературы о культурных и политических событиях в Советском Союзе. Здесь, в этих обществах, советские ученые, специалисты, писатели и поэты регулярно читали лекции и давали концерты. Именно здесь советские дипломаты и коммунисты общались с интересующимися СССР представителями местной общественности.

Но общества дружбы были также и местом, где советское присутствие оставалось — из соображений политической и конструктивной необходимости — ограниченным и относительно ненавязчивым и где преобладала деятельность зарубежных сторонников и специалистов. Германское Общество друзей выступило инициатором создания специализированных секций по отраслям. Критические, независимые взгляды всегда были востребованы внутри обществ дружбы. Например, 2 ноября 1925 года Джон М. Кейнс выступал в лондонском Обществе (в том году этот экономист две недели пробыл в СССР после женитьбы на балерине Лидии Лопуховой) — он резко критиковал марксистскую экономику, считая ее полностью устаревшей, и называл марксизм-ленинизм «политической религией» {284} 284 ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1а. Д. 43. Л. 68. . Получалось, что общества дружбы в конечном счете оказались не островками Советского Союза за рубежом, а синкретичной смесью советских идей и определенно несоветских, пусть и формировавшихся не без симпатии к советскому государству, подходов. Подобное явление, но большего масштаба — благодаря объединенному вкладу СССР и дружественных стран — возникло в 1930-х годах с появлением культуры антифашизма. Состоявшее также из разнородных элементов, европейское культурное антифашистское движение поддерживалось и распространялось в процессе культурного взаимодействия и через фасадные организации.

Поездки в Советский Союз и из него, а также режим советского патронажа, сопровождавшего их, сыграли определенную роль в становлении этого синкретизма. С самого начала Каменева поставила во главу угла «обслуживание» обществ дружбы — в том же смысле, как «обслуживались» зарубежные гости во время организации их визитов и поездок по СССР. Это означало применение обязательного набора средств: публикаций, выставок, встреч с представителями советской интеллигенции и политической элиты — от таких знаменитостей, как Луначарский и Маяковский, до целой плеяды менее известных личностей [25] Приведу лишь один пример: академик Владимир Стеклов, математик и физик, которого Каменева просила выступить с докладом в Лондоне в 1925 году; он также занимал пост вице-президента ВОКСа. См.: Каменева, телеграмма В.А. Стеклову, 2 ноября 1925 г. // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1а. Д. 47. Л. 186. . В 1925 году Каменева просила главу Иностранного отдела ОГПУ предоставить ВОКСу информацию обо всех советских ученых, артистах, педагогах, инженерах и деятелях культуры, отправлявшихся за границу и обязательно получавших заграничные паспорта, — с тем, чтобы ВОКС мог гарантировать их участие в своих программах «культурного сближения». С другой стороны, начала практиковаться поддержка поездок на родину социализма ведущих зарубежных посредников из обществ дружбы в качестве награды за лояльность, а также с целью укрепления отношений этих обществ с ВОКСом. «На опыте Германии мы знаем, что такие поездки могут принести большую пользу», — писала в 1925 году Каменева уполномоченному ВОКСа в Париже {285} 285 О.Д. Каменева — Тов. Трилиссеру, Нач. ИНО ОГПУ, б.д. [май — июнь 1925 г.?] // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1а. Д. 55. Л. 39; Каменева — С. Членову (уполномоченному ВОКС в Париже), 27 июня 1925 г. // Там же. Д. 45. Л. 4. Каменева также использовала данные Наркомпроса и другие источники для составления списков иностранных туристов в 1920-х годах (см.: Там же. Д. 55. Л. 9; Д. 95. Л. 1–42). . Зарубежные «друзья» оказывались добровольно вовлеченными в патрон-клиентские отношения, даже будучи на расстоянии от СССР. Предложение помощи со стороны советской организации на случай возникновения трудностей в ходе путешествия в СССР было весьма привлекательным. Зарубежные «друзья» даже приобрели некоторое влияние на непроницаемую бюрократическую систему, вовлеченную в организацию поездок граждан новой России на Запад. Например, в 1923 году Отто Хётч обратился в советское посольство в Берлине с просьбой поддержать продление визита в Германию этнографа, работавшего в МГУ, Бруно Фридриховича Адлера. Сотрудничество имело свои преимущества, и советское посольство в Берлине заверило Литвинова, что «идти навстречу ходатайству профессора Хётча» очень важно {286} 286 [Отто Хётч. Письмо в советское посольство, апрель 1923 г.; Советское посольство (тов. Разнобой) — Максиму Литвинову], 17 апреля 1923 г. // АВП РФ. Ф. 04. Оп. 13. Д. 49988. Папка 80. Л. 6,8. . В межвоенные годы официальные лица из обществ дружбы разных стран старались добиться наиболее благоприятных условий и финансовой поддержки для тех членов своих обществ, которые были рекомендованы для поездки в СССР. По мере того как в 1920-е годы репутация ВОКСа за рубежом укрепилась, просьбы о приглашениях и других видах помощи стали поступать не только от обществ дружбы, но и от многих других организаций. В 1928 году американский бизнесмен Арманд Хаммер, чья взаимовыгодная торговля с Советским Союзом в 1920-е годы положила начало тесным деловым отношениям, обратился в ВОКС с просьбой помочь сыну его американского друга поступить в Московскую консерваторию {287} 287 См., например: Элизабет В. Кларк, исполнительный секретарь Американского института России (Нью-Йорк) — Анатолию Луначарскому, 6 января 1931 г., и дополнительная корреспонденция от начальника англо-американского сектора ВОКС Даниила Новомирского // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 3. Д. 139. Л. 37,41–44; Арманд Хаммер — О.Д. Каменевой, 25 августа 1928 г. // Там же. Оп. 1. Д. 91. Л. 7. . Некоторые иностранцы, особенно те, что жили в СССР либо имели многолетние связи с Советским Союзом, старались быть полезными, добровольно предоставляя информацию и возможность использовать их связи {288} 288 Как раз таким было дело немецкого медика Хайнса Цейса (Zeiss) (см.: Письмо в ВОКС, 26 апреля 1929 г. // ГАРФ. Ф. 5283. Оп. 1. Д. 115. Л. 31). О Цейсе как о германо-советском научном комиссионере, путешественнике и лоббисте см. в работе: Doing Medicine Together: Germany and Russia between the Wars / Ed. S. Solomon. Toronto: University of Toronto Press, 2006. Ch. 4–7. .