Валерий Золотуха - Великий поход за освобождение Индии

- Не знаю, - тихо сказал Шурка и перевел взгляд на Ямина. - Может быть, потому, что я ищу?

- А вы не ищите, понимаете, не ищите! Я запрещаю вам искать! - закричал вдруг Ямин.

Шурка потрясенно смотрел на него. Ямин виновато улыбнулся.

- Извините, Шура... Извините и послушайте... Вы мой любимый ученик. Уверяю - вас ждет блестящее будущее!

Если только вы забудете про все это раз и навсегда!

Шурка посмотрел на злосчастную находку в своей руке, потом на Ямина.

- Но как я могу забыть?.. Она ведь есть...

С мальчишеским проворством Ямин вдруг выхватил эфес и с силой швырнул его в океан. Улыбнулся, глядя на потрясенного Шурку, развел руками и сказал с облегчением:

- А теперь нет.

- Что... вы... наделали?.. - пятясь к воде, зашептал Шурка.

Ямин повернулся и быстро пошел к лагерю, по-детски подскакивая при каждом шаге от радости, остановилс и сообщил, улыбаясь:

- И на всякий случай отстраняю вас от раскопок.

Москва. Кремль. 4 февраля 1920 года.

За длинным дубовым, с зеленым суконным верхом столом сидели Шведов, Лапиньш и Брускин. Обычно розовые щеки комиссара сейчас горели от волнения кумачом. На лбу Лапиньша выступила испарина. Шведов то клал ладони на стол, то прятал их на колени.

Напротив сидели слева направо: Троцкий, Ленин и Сталин. Подавшись вперед, в полном тревоги молчании вожди пристально взирали на простых солдат революции.

Ленин вдруг поморщился и тронул правой рукой свое левое плечо. Сталин и Троцкий взглянули на Ильича встревоженно.

- Болит, Владимир Ильич? - глухим от волнения басом спросил Шведов.

- Ничего-ничего, - успокоил Ленин и в свою очередь с озабоченностью во взгляде посмотрел на Лапиньша. - А вот как здоровье комкора?

- Не песпокойтесь, Влатимир Ильить.

- Лапиньш улыбнулся, обнажив мелкие желтые зубы. - Путет револютия путу и я.

- Вы совершенно правы, товарищ Лапиньш!

- взволнованно подхватил эту мысль Ленин. - Если ради чего и стоит жить, то только ради революции! - Он стремительно поднялся и, сунув большие пальцы в вырезы жилета под мышками, заходил взад-вперед вдоль стола. - Начинайте вы, Лев Давыдович!

Хрустя кожаными галифе и тужуркой, Троцкий поднялся, поправил пенсне и заговорил:

- Мы не на митинге, поэтому скажу коротко: мирова революция в смертельной опасности! Если мы сегодня не нанесем удар по международному империализму, завтра будет поздно. В Европе все ждут нашего удара, и они его скоро дождутся: армия Тухачевского готова к походу на Польшу. Но не согласитесь ли вы с тем, что дом, зажженный с двух сторон, горит быстрее? С этой целью нами - я подчеркиваю, нами, в составе трех вождей революции, - разработан сверхсекретный план военного похода на Индию...

Шведов, Лапиньш и Брускин молчали и, казалось, не верили. Но горячо и страстно заговорил Ленин:

- Мы зажжем в Индии революционный огонь освободительного движения, и разбегающиеся английские колонизаторы на своих крысиных хвостах разнесут его по всему миру! Да, товарищи, сегодня путь на Париж и Лондон лежит через города Афганистана, Пенджаба и Бенгалии!

Троцкий резко повернулся к Ленину.

- Через Афганистан идти нельзя, Владимир Ильич.

- Почему? - удивился Ленин.

- Англичане однажды завязли в Афганистане, как в топком болоте, а нам нужен стремительный штурм!

Ленин согласно кивнул.

- Хорошо, на Афганистан пойдем позднее. Ваше слово, товарищ Сталин.

- В связи с особой секретностью нашего плана мы отказались от привлечения к работе бывших царских офицеров. Будете разрабатывать маршрут на ходу и действовать по обстоятельствам. Здесь, - Сталин положил ладонь на лежащую перед ним толстую кожаную папку, - мы собрали различные исторические документы по Индии. Оказывается, товарищи, еще Павел Первый готовил поход на Индию...

- Вот видите - еще Павел Первый! - воскликнул Ленин. - А знаете, почему это ему не удалось?

Никто не знал, но Ленин не стал томить с ответом.

- Потому что Павел Первый не был большевиком!

- В целях секретности ваш корпус расформировывается и весь личный состав будет числиться среди пропавших без вести. Отныне вы будете называться так: Первый особый революционный кавалерийский корпус, сообщил Троцкий, сделав ударение на слове особый.

- Имени Ленина, - прибавил Лапиньш.

- Что? - Ленин остановился.

- Владимир Ильич, братки просят, - улыбаясь, объяснил Шведов.

Взволнованный Брускин часто кивал, подтверждая.

- С вашим именем на нашем знамени мы скорее освопотим Интию,- объяснил Лапиньш.

- Нет, нет и нет! - горячо воскликнул Ленин. - Не к лицу пролетарскому вождю устраивать себе при жизни кумирню!

- Это особый случай, Владимир Ильич, - сказал Троцкий.

- Я тоже так думаю, - присоединился Сталин.

Ленин молчал. Брускин улыбнулся.

- В конце концов, Владимир Ильич, наш корпус теперь секретный, и об этом никто не узнает.

Ленин рассмеялся.

- Ну хорошо, уговорили. Но вернемся к делу. - Ленин вновь заходил взад-вперед.

- В целях секретности предлагаю взять с каждого бойца подписку о неразглашении тайны - пожизненно. - Сталин стал раскуривать трубку.

- Молодец, Коба! О победах революции должны знать все, о поражениях никто! - воскликнул Ленин. - Но мы верим в вашу победу! Когда вы начнете в Индии, Тухачевский закончит в Польше.

И мы сразу направим его армию к вам. Надо будет продержаться совсем немного.

- Он вдруг улыбнулся улыбкой простой и теплой. - Ну вот и все. Вопросы есть, товарищи?

- Нет, - ответил Лапиньш.

- Нет, - ответил Шведов.

- Есть, - сказал Брускин и поднялся. - Есть у нас в корпусе командир эскадрона товарищ Новиков...

- Иван Васильевич? - перебил его Троцкий. - Прекрасно его знаю! Прирожденный воин! Я лично вручал ему почетное революционное оружие. Что с ним?

- Он от скуки стал водку пить, драться. Мы его судили и чуть не приговорили к расстрелу, а потом отложили рассмотрение дела до победы мировой революции...

- Мировая революция! - Ленин улыбнулся. - Пусть товарищ Новиков приближает ее победу! И передайте ему от меня революционный привет!

...Сидя в тени растущего на краю села баньяна, пристроив на коленях дощечку, Шурка с воодушевлением мастерил из бумаги пилотки, кораблики и рыбок. К нему стояла очередь из полуголых, а то и совсем голых индийских детей, и, подходя к Шурке и протягивая бумагу, каждый делал заказ:

- Hat... Fish...

Из стоящей рядом Шуркиной Спидолы звучала сладка индийская музыка. Шурка быстро исполнял заказ и весело кричал по-русски:

- Следующий! Повеселей, товарищи, повеселей!

Маленький рахитичный пацан протягивал маленький ветхий листок:

- Ship.

Муромцев глянул на листок и помотал отрицательно головой.

- Ноу. Ту литл, а также ту олд, - объяснил он свой отказ.

Малец неотрывно смотрел огромными печальными глазами. Слезы были совсем близко. Шурка поморщился.