Н Болховитинов - Россия открывает Америку (1732-1799)

На первый взгляд может показаться, что предложения Панина были совершенно нереальными и к тому же не слишком благоприятными для восставших американцев. В дипломатических кругах предполагалось, что в случае осуществления этого плана обе Каролины останутся верными британской короне 42. Еще в июне 1780 г. Екатерина II сообщила австрийскому императору Иосифу II о своем желании, "чтобы был заключен мир и чтобы часть колоний получила независимость"43. Наконец в декабре 1780 г. в приватной беседе с английским посланником Гаррисом императрица высказалась на этот счет особенно определенно: "Заключайте мир, начинайте переговоры с вашими колониями... постарайтесь их разъединить"44.

В том, что царица во время частной аудиенции цинично рекомендовала британскому посланнику попытаться разъединить восставшие колонии, вообще говоря, нет ничего удивительного (действия монархов редко согласуются с моральными нормами). В данном случае, однако, важно другое: Екатерина II (не говоря уже о Панине) понимала, что победить восставших американцев силой оружия уже невозможно, и советовала англичанам как можно скорее заключить мир (при этом даже в представлении царицы часть колоний должна была получить независимость).

При анализе предложений русского правительства крайне важно также учитывать конкретные обстоятельства и время их выдвижения. Напомним, что уже {66} несколько лет шла тяжелая и изнурительная война без видимой перспективы на успех. Значительная часть территории Соединенных Штатов, включая Нью-Йорк, была оккупирована британскими войсками. В мае 1780 г. англичане нанесли тяжелое поражение армии США под Чарлстоном, в результате которого был открыт путь в Южную Каролину и Джорджию. 16 августа войска генерала Корнуоллиса одержали на юге еще одну победу - под Камденом (Южная Каролина)45. Еще в ноябре 1778 г. союзница Франции Испания предложила мирное урегулирование на основе uti possidetis (букв. "как владеете"), то есть соответственно территориям, занимаемым в то время воюющими сторонами (аналогичным путем после перемирия 1609 г. обрели свою независимость Соединенные Провинции Голландии)46. Французский министр иностранных дел граф Верженн выразил в конце 1778 г. заинтересованность в такого рода перемирии при условии, что Англия согласится вывести из Северной Америки свои войска 47. Проект Панина имел по сравнению с испанскими предложениями значительные преимущества. Если в соответствии с принципом uti possidetis Нью-Йорк оставался во владении английского короля, то Панин предлагал передать решение вопроса о независимости на рассмотрение самих американских штатов (каждого в отдельности). В этом случае принцип самоопределения штатов обеспечил бы подавляющему большинству (если не всем) бывших английских колоний в Северной Америкке независимость. К такому же выводу пришел и американский исследователь Д. Гриффитс 48.

Значение русских предложений в полной мере становиттся ясным, если учесть отношение к ним графа Верженна. По словам французского министра, в беседе с Вераком Н. И. Панин выдвинул "несколько идей", призванных решить главную трудность - вопрос о независимости Америки, этот подлинный "гордиев узел настоящей войны" ("le noeud Gordien de la presente guerre")49. Если бы этот узел был разрублен, то непосредственным следствием, без сомнения, явился бы мир. Державы, заинтересованные в восстановлении мира, едва ли отказались бы выяснить у "Соединенных Провинций Америки" их намерения и получить у каждой из них в отдельности "аутентичную декларацию" о стремлении остаться в состоянии независимости. По мнению Верженна, это ни в коей мере не уронило бы {67} достоинства Франции и не нарушило бы принятых ею обязательств. Американцы остались бы "арбитрами и хозяевами" своего положения. "Если какие-либо из Соединенных Провинций предпочли возвратиться под господство Англии, обязательства короля ни в коей мере не были бы затронуты", поскольку гарантия французского правительства в этом случае на них не распространялась. В целом это было бы приемлемо для Франции и в то же время почетно для Великобритании. Не были в принципе против заключения перемирия и посредничества нейтральных держав и сами Соединенные Штаты при условии, что это приведет в дальнейшем к признанию их независимости 50.

Исключительно высоко Верженн отзывался в рассматриваемых нами инструкциях и о лиге нейтральных стран во главе с Россией. По словам французского министра, "действительная" цель настоящей войны состояла в том, чтобы все нации пользовались свободой мореплавания. Выражая согласие на то, чтобы Россия выступила в роли "посредника и арбитра", Верженн рассчитывал, что в этом случае при заключении мирного договора в нем найдут отражение принципы декларации Екатерины II о вооруженном нейтралитете 51.

Уже 23 октября (ст. ст.?) 1780 г. маркиз Верак сообщил Панину о благожелательном отношении французского правительства к русским мирным предложениям, а на следующий день переслал полный текст депеши Верженна от 12 октября 1780 г. 52 Эта депеша предназначалась только для сведения императрицы, и посланник специально подчеркивал ее сугубо конфиденциальный характер. Сам Панин также держал свои переговоры с Вераком в строгой тайне, и этим, быть может, отчасти объясняется безрезультатность поисков каких-либо официальных протоколов или записей бесед с французским посланником в бумагах Коллегии иностранных дел. О них ничего не было известно ни Дж. Гаррису, ни его другу Г. Потемкину. "Я не смог получить какой-либо дополнительной информации о предполагаемом предложении императрицы о посредничестве", - с сожалением доносил лорду Стормонту английский посланник из С.-Петербурга в октябре 1780 г. "Князь Потемкин заявил о своем незнании об этом шаге и о том, что ничего подобного не появлялось в бумагах, которые ему посылались... С каждым днем мне все труднее вести здесь дела, - жаловался в этом же письме Гаррис. - {68} Князь Потемкин или не может, или боится мне помогать, а мои враги владеют всеми другими путями ко двору. Ваше с-во, однако, может быть уверено, что я буду сражаться до конца"53.

Британский дипломат не сомневался, что между Паниным и Вераком уже давно существовало "самое полное согласие"54. Вскоре его опасения получили официальное подтверждение из уст руководителя ведомства иностранных дел. По отзыву Гарриса, в беседе с ним Панин весьма высоко оценивал "благоразумие, умеренность и хорошее поведение" врагов Великобритании и тем самым косвенно возлагал вину на англичан. Он подробно распространялся о мощи, ресурсах и высоком духе противников Великобритании и, ссылаясь на явное неравенство сил в происходящем конфликте, решительно высказывался в пользу скорейшего заключения мира. Учитывая, что продолжение борьбы "может привести нас лишь к бедствию и гибели, он (Панин. - Н. Б.), - писал Гаррис, - решительно рекомендовал нам заключить мир... на условиях, которые были бы приемлемы для всех воюющих сторон". По словам Гарриса, русский министр защищал "дело Бурбонов с такой же горячностью, хотя и с меньшим красноречием, чем это делал бы версальский посланник", и что от Панина англичане "никогда не должны ожидать ничего, кроме зла"55.