Борис Черток - Книга 1. Ракеты и люди

После долгих расспросов местных жителей удалось выяснить домашние адреса некоторых инженеров этой фирмы и методом последовательного приближения разыскать в Берлине главного инженера и одного из ведущих конструкторов. Они «раскололись» не сразу. Но через какое-то время написали отчет о работе фирмы, начертили схемы конструкции двигателей, однако утверждали, что все забрали зондеркоманды СС.

Тем не менее один из немцев, механик стенда, обратил внимание Палло на торчащую из земли трубу и намекнул, что там следует копнуть. «Копнули» и нашли тщательно упакованные и законсервированные камеры сгорания ЖРД, турбонасосные агрегаты, механизмы подачи компонентов со всеми клапанами.

Когда все находки разложили на столах в цехе и позвали бывших руководителей для объяснений, они заявили: «Все то, что мы вам рассказывали и писали, не соответствует действительности. Все неправда. Теперь мы видим, что имеем дело не с армейскими офицерами, а с настоящими специалистами, и готовы сотрудничать».

Наши «настоящие специалисты» с помощью немецких механиков установили найденные двигатели на стенды и провели серии огневых испытаний, сняв все необходимые характеристики. Когда я приехал из Берлина в Басдорф навестить Исаева, он сокрушался, что заставлял меня в Химках изобретать самые экзотические способы электрического зажигания для воспламенения смеси керосина и азотной кислоты, а немцы вместо керосина применяют горючее, которое называют «тонка». При впрыске в камеру сгорания в смеси с азотной кислотой оно мгновенно самовоспламеняется. «И никаких твоих „рогов и копыт“ не требуется».

Действительно, в Химках в 1943 году я предложил для надежного зажигания систему электродугового разряда типа вольтовой дуги. Для этого с помощью специального механизма два дугообразных «рога» заводились в сопло двигателя перед запуском и в нужный момент между электродами – «копытами», закрепленными на этих рогах, появлялась ослепительная электрическая дуга. «По идее» смесь керосина и азотной кислоты обязана была загореться, а затем образовать характерный для ЖРД устойчивый факел. Зажигание удавалось «через раз». Налаживала эту капризную систему под моим началом инженер-физик Лариса Первова. Механики на стенде досадливо шутили по этому поводу: «Лариса еще не научилась рога наставлять».

Из Москвы в адрес Исаева пришла грозная телеграмма от замнаркома авиационной промышленности, обвиняющая его в бездеятельности и требующая возвращения для отчета. В ответ Исаев пригласил руководителей авиационной промышленности в Басдорф. Прилетел Лукин, ведавший в авиационной промышленности производством двигателей. При нем провели несколько огневых запусков. Двигатели развивали тягу 1,5т. Лукин похвалил: «Вот молодцы, правильно делаете, и пока не надо ехать в Москву. Работайте».

На базе огневых испытаний двигателей в Леестене. Стоят: третий, слева – А.В.Палло, шестой -Н.Г.Чернышев, седьмой – А.М.Исаев

Каждый огневой стенд снабдили техническим описанием, потом демонтировали, тщательно упаковали и отправили в свой институт – НИИ-1. А что же разобранные станки, инструменты и чертежи? Немцы в конце концов показали, что в рощице под молодыми березками захоронены железные бочки с деталями станков и инструментом. А вся техническая документация была обнаружена в алюминиевой трубе, закопанной в воронке от взрыва бомбы.

Закончив полное изучение авиационных ЖРД, Исаев и Райков отправились через Магдебург в Нордхаузен, где мы и соединились уже для совместной работы. Команда оставшихся двигателистов во главе с Палло выехала на базу огневых испытаний двигателей А-4 в Леестен вблизи Заафельда. По пути Палло посетил Куммерсдорф. В Куммерсдорфе начиналась история немецких ЖРД. Здесь начинали свою активную деятельность фон Браун и другие будущие ведущие специалисты Пенемюнде. Здесь разрабатывали ряд двигателей с различными геометриями камер сгорания. Очень много сил немцы потратили на разработку конструкции головок камер сгорания с форсунками, дающих наилучшее смешение спирта с жидким кислородом.

В Леестене наши двигателисты без труда отыскали руководителей этой уникальной двигательной испытательной базы – инженера Шварца, директора кислородного завода Хаазе и многих других специалистов, которых американцы не сочли нужным увозить в свою зону.

Леестен представлял собой огромный песчаный карьер, на одном из склонов которого был построен огневой стенд. В этом же карьере находились подземный завод, производивший жидкий кислород для испытаний, и подземное хранилище этилового спирта. Каждый двигатель, устанавливаемый на ракету Фау-2, проходил в Леестене предварительную огневую обкатку на компонентах, которые под давлением подавались из толстостенных огромных баков. Чтобы не срывать серийное производство на подземном заводе «Миттельверк», в Леестене «прожигали» свыше 30 двигателей в сутки. Вся техника огневых испытаний была хорошо отлажена. Американцы по непонятным причинам отсюда ничего не вывезли и ничего не забрали.

Двигатели, прошедшие огневые технологические испытания в Леестене, после сушки и профилактики отправлялись в Нордхаузен на «Миттельверк». Сюда же поступали и турбонасосные агрегаты, прошедшие испытания на специальном стенде. Соединение турбонасосных агрегатов с двигателем проводилось на сборке ракеты. Такая технология была вынужденной и себя не оправдала. У нас с самого начала ракетного производства на сборку ракеты подается вся двигательная установка, т.е. двигатель, спаренный с системой подачи – турбонасосным агрегатом. Дело в том, что выходные характеристики двигательной установки в целом определяются при их совместной работе.

Уже в июле Арвид Палло стал «огневым» хозяином Леестена и начал налаживать огневые испытания. На подземном складе было обнаружено свыше 50 новеньких, подготовленных к испытаниям камер сгорания. На подъездных железнодорожных путях были найдены в полной сохранности вагоны с имуществом, вывезенным из Пенемюнде. Здесь было 15 железнодорожных вагонов с двигателями для А-4, платформы с наземным оборудованием, в том числе установщики – «майлервагены», тележки для перевозки ракет, цистерны для перевозки и заправки жидкого кислорода, заправщики спирта и много другого из наземного хозяйства. Это были очень ценные находки. Палло договорился с военными властями об их охране. В Леестен зачастили высокие гости, которые не отказывались и от дегустации ракетного топлива: благо это был этиловый спирт высшей очистки.