Мариан Брандыс - Племянник короля

Получив поле деятельности для экспериментов, князь Станислав тут же принимается воплощать в жизнь знания и опыт, приобретенные им во время верховой поездки по Англии и в Кембридже.

Захиревший было город Корсунь становится центром широко задуманных экономических и социальных реформ.

Князь тут проявляет неистощимую энергию. Вместе с французским инженером Мюнцером он разрабатывает план современной застройки Корсуня и других городов.

В новой корсуньской резиденции, живописно раскинувшейся на островках между семи рукавов Роси, происходят беспрерывные совещания с иностранными инженерами и купцами. Ежедневно молодой владелец латифундии, окруженный толпой управляющих и специалистов, отправляется в долгие досмотры в глубь корсуньского "княжества". Результаты этой оживленной деятельности воплощаются в последующие годы. В Корсуни возникают фабрики сукна, замши, шелка, селитры, в Тараще - завод стекла с цехом зеркал, в ?ахновке винокурня и табачная фабрика.

Но оживление и индустриализация пришедших в упадок украинских местечек - это только часть большого плана реформ князя Станислава. Одновременно он приступает к осуществлению своих замыслов, которые спустя много лет признает величайшим деянием своей жизни. Он решается освободить всех крестьян в своих имениях, уничтожив барщину и заменив ее оброком. Идея эта, надо думать, созревала в голове молодого князя уже давно. Детство, как я уже говорил, он провел в деревне, где его воспитывала мать, особа, как рассказывают, умная, образованная и нетерпимая к несправедливости. Первая заграничная поездка показала ему все преимущества современной оброчной системы под отсталым барщинным хозяйством. Вступив во владения корсуньскими землями, князь начал склоняться в пользу оброчной системы еще и по практическим мотивам: большие вложения в промышленность требовали постоянного притока наличных денег.

Арендные контракты были разработаны в корсуньском замке уже в 1777 году. Основная статья контракта звучала так: "Земледельцу, жене его и детям его и потомству их будущему земля, луга, сады, дом, где живет, и все службы и скарб его разный в вечное отдается владение".

Оброк в сочетании с пожизненной арендой земли и инвентаря - довольно смелая земельная реформа, какую только можно было тогда представить, - не были в тогдашней Польше новостью. Ввести ее у себя до князя Станислава пытались несколько других магнатов. Но это были лишь мелкие эксперименты, скорее барские капризы, вызванные влиянием заграничных новинок, нежели истинное стремление к изменению социально-экономического уклада. А корсуньский план впервые являет реформу, соизмеримую с масштабами почти всей страны. Она должна охватить несколько тысяч "душ" и огромные земельные массивы. Мало того, вместе с оброком князь Станислав вводит в своих владениях смешанные административные суды с участием крестьянских выборных и организует кассы взаимопомощи для погорельцев. В Корсуни строится современная, на три палаты больница, предназначенная для мещан и крестьян из княжеских владений.

На фоне польской жизни XVIII века "большой план генерального оброка" был, конечно, необычайным явлением. Так что не следует удивляться экзальтации князя Станислава, когда он назовет свое деяние "прекраснейшей, устойчивейшей и выгоднейшей из всех систем, существующих в человеческом обществе".

Реализация большого плана, начатая в 1777 году в трех деревнях Корсуньского "княжества", будет проводиться последовательно до Четырехлетнего сейма [Сейм длился в 1788 по 1792 гг., на нем была принята конститу ция 3 мая. - Прим. перев]. В 1778 году князь Станислав решает провести этот план и в своих польских имениях. Уже в сентябре этого года состоялся "показательный" перевод на оброк четырех деревень его Новодворского имения. А так как Новый Двор отделяют от Варшавы всего несколько километров, то в столичной печати сохранился об этом событии ряд сообщений.

Вот что писал корреспондент тогдашней "Варшавской газеты": "Сентября 20-го дня его светлость генерал-лейтенант князь Станислав Понятовский в своей деревне, прозываемой Ольшевница, устроил бал особливого рода, где в пренебрежении пребывали роскошь и великолепие, тогда как мало ведомым доселе примером было почтено человеколюбие. На бал тот собрались обитатели Ольшевницы - крубинские, яновские, Новодворские селяне, коим господин их, его сиятельство князь огласил волю свою, а именно что, ища видеть их более хозяйственными и нравственными, решил он их от барщины и всяких иных дотоле сущих работ барщинных освободить, а даровать им личную свободу, владение скарбом и право распоряжения оным. После сих слов его сиятельства каждая деревня выстроилась в порядок на назначенном для того месте. При этой церемонии присутствовала ее светлость мать князя, которая с умилением взирала на столь человечное и гражданское деяние своего сына. Присутствовали и другие лица, бывшие свидетелями выражения довольства и благодарности мужиков, с коими те к ногам своего господина, ее светлости княгини и прочих кидались, а когда ради вечной памяти оного торжества его светлость повелел устроить для них празднество, то веселились с превеликой радостью до самого утра. Любопытства достойно, смогут ли оные мазурские мужички, повсеместно заслужившие столь дурную славу, пребывать в этом новом состоянии, смогут ли, познав cвoe блаженство, не токмо не разочаровать своего благодетеля, но и всей Польше собою пример явить, колико весь край в земледельчестве и населении, а владелец - в увеличении дохода через освобождение своих подданных обрести сумеют?"

Как видно из этого описания, все торжество приходило под эгидой матери князя Станислава, этой уже дважды упомянутой перемышльской кастелянки, которая поощряла реформаторские устремления сына, являясь первым их инспиратором. Князя экс-подкомория в Олыпевнице не было. Может быть, он опасался, что и его начнут побуждать к освобождению мужиков, а может быть, просто задержало "На Шульце" другое, более интересное торжество. Зато был среди гостей известный поэт Станислав Трембецкий, который увековечил заслуги князя Станислава в длинной поэме "Полянка". Кому недостаточно репортажа в "Варшавской газете", может дополнить его репортажем поэтическим. Вот что поведал автору "Полянки"

один из осчастливленных мужиков:

А радости нашей в том вся причина,

Что сорваны узы рукой господина.

Охотою трудимся, а не насильно,

Оброк раз в году уплативши посильный...

Буде в чем провинились и сыщутся вины,

То не смеет досмотрщик язвить наши спины.

А и выйдет меж нас с господином остуда

Суд чужой нас рассудит без пересуда.