В. Назаров - Загадки Русского Междуречья

Многократным отбором поколений постепенно стабилизировался социум, и это позволило преодолеть непредсказуемый хаос в популяциях. По решению храмовников на одном из островов в честь каждой из человеческих рас выстроен мемориал в виде фаллических изваяний.

На долю частично сохранившейся белой расы (то есть первоначальной, не подверженной воздействию бальзама Солнца) возлагалась мировая ответственность за сохранение своих начал и распространение учения духовников. Наработанный ими в веках опыт восстановления генетического фонда признан храмовниками всех стран и континентов, получив название «чародея», направленного на совершенствование человека.

Белая раса – остаточное малочисленное население, не подвергшееся воздействию бальзама Солнца, сохранившее изначальный генофонд и данные, накопленные человечеством. После великих катастроф эта раса продолжала заниматься вопросами улучшения своего генофонда. Белая – значит изначальная, божественная раса, на которую возложена ответственность за сохранение Человека и оказание другим народам помощи в восстановлении утраченного генофонда.

Воздействие бальзама Солнца на человека, растительный и животный мир вызвало массу больших и малых катастроф. В основном поражалась кровь, которая уже не способна распределять ауру. Люди приобрели несвойственную белой расе полярность аур. Чтобы не допустить смешанных браков, люди, как уже сказано, расселены (в соответствии со своими антропологическими признаками) по разным континентам. Население, оказавшееся за сорок девятым градусом Северной широты, в основном сохранило признаки изначальной человеческой расы.

На протяжении многих тысячелетий белая раса совершенствовала свой генофонд, помогая в этом и другим народам. Считалось, что жизнь данной формации находится под покровительством богини плодородия Га и бога Солнца Ра. Древние русы унаследовали культ богини плодородия от первокультуры человечества, став приверженцами культа Матери-Земли и женского космического начала. Для врагов Га принимала образ змеи, что впоследствии получило отражение в символике знаков доброго и жестокого начал, змеепоклонства и змееборчества.

От имени богини Га произошло исконно русское слова «берега», что означает «руки богини плодородия Га, держащие в своих объятиях воды рек». Среди множества различных смыслов общеиндоевропейской лексемы «бер» – слова, означающие «оберегание» и (со)бирание (ср.: «беру», «бери» и т. п.). Наши далекие пращуры не отделяли себя от стихий и плоды, которыми наделяла их среда обитания, прямо относили к дарам природы. Из добрых рук Бере, богини Га, они получали все необходимое, чтобы жить и растить достойных хранителей и продолжателей древних гиперборейских традиций, связанных с поклонением Матери-Земле, чей образ восходит к Великой богине эпохи матриархата.

Богиня Га сопряжена с мифическим образом реки Змеи, – ее неустанные руки перемещали по глади суда, срубы крепостей и теремов, связанные в плоты для вновь возводимых строений. По прошествии ночи Первуна народ выходил на берега Матери-Реки с надеждой получить из ее рук необычный дар. Особенно ждали такой дар в племени, где кончался срок, установленный для зачатия женщинам. Те из них, кто оставались бездетными, особенно надеялись на священный дар – ребенка, принесенного рекой.

Взращенный до года ребенок мужского пола, взятый от макуш, ковшинок и будущих наложниц (см. об этом ниже), становился сыном Га, и та в свою очередь «дарила» его бездетной женщине. Как правило, за этим появлением нового человека в племени следовал представитель кущея (см. ниже), который прорицал младенцу будущее, а племени славу. Но руки Бере несли не только дар; они нередко безвозвратно и брали, а если и возвращали назад спутника жизни, то уже в глубокой старости. Такой оказывалась судьба землепроходцев – ванов (см. ниже).

Добрые руки Га в неурожайные годы призывали «бережить», то есть «жить рекой». Но не иждивенческий, потребительский подход питали к реке древнеокские племена, а учитывали ее ресурсы. Искусственные устройства нерестилищ постоянно пополняли продуктивным запасом рыбы реки и озера. Сроки, отведенные для промысла, учитывались для нагула и нереста рыб, перловиц (жемчужниц) и раков. Жемчуг служил оборотным средством в торгах и мене. Пушнина речного зверя и сверленый жемчуг оставались приоритетом женского туалета и платья. Рыбья кость и панцирь перловиц шли на отделку ритуальной атрибутики для празднеств, посвященных Матери-Реке.

С течением реки связывалась жизнь людей. Неизведанность речных глубин и постоянно меняющийся фарватер сравнивали с тайной ритуалов и обычаев, недоступных врагу-сведу. Возводимые искусственные плотины для создания подмоклых мест, надолбы на дне становились неприступным препятствием непрошеному гостю.

В знак великого почитания и благодарности Бере, несущей живительные воды, слагались песни и гимны. На устных исторических преданиях, обрядовых песнопениях и ритуальных танцах воспитывали верное роду и земле потомство белой расы. Племена, населяющие бассейн Оки, одухотворяли сакральную реку, связывали с ней свою жизнь и благосостояние, считали ее матерью, всех поровну любящей.

При недороде на земле реки становились подлинными спасительницами человеческой жизни. Племена, жившие по берегам крупных рек и на высоха (то есть вдали от рек), разнились по использованию природных ресурсов и промыслу. Разделенные на территории угодья способствовали развитию промысла и земледелия. Мены уравновешивали спрос населения. Тем самым земледелец вдали от рек, на своем высоха, мог употреблять в пищу доставленную ему вяленую или соленую рыбу, а насельник рек – вкушать или использовать дар борти (мед, воск, прополис), сытные хлеба и каши. Хлебами, в отличие от засеянных полей в современном понятии, ранее называли любое яство, связанное с выпечкой.

Но не только натуральный обмен практиковался в племенах белой расы; среди них ходила в обороте особая обменная единица. Ею являлся речной жемчуг. Промысел жемчуга велся под строгим контролем гардар (см. ниже). Нарушить эти установления не мог ни один член племени. Детское любопытство к перловице (жемчужнице) пресекалось просто. Родители и все члены племени неукоснительно напоминали о беде, подстерегающей каждого посягнувшего на жизнь перловицы. Старшие доводили до детей сказания о жизни росалок (см. ниже), плачущих жемчугом, живущих в омуте вод и ждущих момента изловить злоумышленника, чтобы заточить его в большую перловицу – граба (см. ниже).

Ребенок живо представлял событие и не только не проявлял любопытства к живой жемчужнице, но и являлся ее спасителем. Детям поручалось искать жемчужины средь мертвых раковин. Находка также обставлялась знаком благодарности. Нашедший жемчужину как бы снимал с себя какую-то ему известную вину, в чем он обязательно признавался старшим соплеменникам. Такой мудрый и взвешенный подход к ребенку пробуждал в нем чувство совести и ответственности.