В. Назаров - Загадки Русского Междуречья

Гарюн – духовное лицо: наставник и миссионер среди темной расы – наряду с вунами. Гарюн назначался из числа провинившихся духовников. Гардар использовал его труд как отработку за провинность. Ему вменялось в обязанность закладывать в народах темных рас основы учения белой расы – трудная и опасная работа. Пребывая в изгнании, гарюн находился как бы между двух огней: с одной стороны, под неусыпным взором тайного осведомителя гардара – вуна, который мог лишить его жизни; с другой – ему постоянно угрожали опасности со стороны полудикого, темного народа.

Нередко попытки утвердить основы белой расы оканчивались полным крушением, а сам гарюн становился жертвой толпы. Гарюн, будучи в опале, не имел подле себя семьи, – она оставалась на родине. Единственный источник общения со своим родом для него – вестун. Гарюн всегда храним родом; в защиту его или в качестве возмездия виновные из темной расы подлежали тайному истреблению.

Вестун идет в первом эшелоне военных или духовных действий на территории неприятеля; сообщает местному населению о надвигающейся каре высших сил и способах ее избежать. Его сообщение – тайная весть для сидни, которые подключаются к проведению операции. Зачастую после подтверждения пророчества вестуна высшая знать и воинство врага складывали оружие и подчинялись воле богов. Нередко вестуны исполняли роль связных или почтальонов.

Караб – летучая мышь, воин ночи, способный затаиваться. Воинство белой расы вынуждено вести и скрытые боевые действия – они развертывались ночью: под покровом тьмы совершались опустошительные налеты на расположения противника. Эти налеты одновременно и психическая атака: жертвы их говорили о страшных зверях, а тела погибших часто несли на себе раны, имитировавшие укусы змей.

Карабы – второй эшелон после сидней. Рать – опора духовного воинства ариев. Воин-караб наделялся огромной свободой действий в зависимости от обстоятельств. Он должен сохранить свою жизнь или по крайней мере дороже ее отдать.

Многие карабы – кудесники: по ночам они срезали пряди волос у противников и врагов.

На территории поокской земли сохранилось поверье: летучая мышь на вечерней заре или в ночи сорвет с человека волос – ожидает его резкий поворот в жизни. Повесит мышь этот волос на сухую ветку – человек иссохнет и умрет. Окажется волос на зеленой ветви – ожидают его владельца здоровье, материальный достаток и духовный рост.

Берсек – волчий клык: это воинский титул. Удостаивались его воины, обладающие высоким мастерством, выносливостью, хитростью и честью. Титулованный воин утрачивал ранее свойственное ему имя или кличку. Подразделение, состоящее из берсеков, именовалось карабой. Действовавшие в основном под покровом ночи, берсеки назывались также «воинами ночи». Их экипировка – черный плащ из шатровой ткани, высокие сапоги с крюком на заднике и штырем на носке, глубокие перчатки: застежка выше локтя и крюк со штырем на локтях. Действовали скрытно, с дистанции ближнего боя; осуществляли также разведывательные и террористические действия.

Память о берсеках сохранилась в скандинавской мифологии, где они именовались почти так же – берсерк (дополнительное «р» в окончании). Мирча Элиаде отмечает, что слово «берсерк» буквально означает «воин в шкуре (serkr) медведя». С точки зрения нашей этимологии «сек» означает «клык» (ср.: кабан-секач). Что касается сакрального имени «бер» (Ber), оно могло относиться как к медведю, так и к волку. В «Саге об Инглингах» берсерки выступают как товарищи Одина и описываются следующим образом: «Они шли без щитов, и были безумны как псы или волки, и грызли собственные щиты, и были сильны как медведи или быки; они убивали людей, и ни огонь, ни сталь не могли ничего сделать с ними; и это было то, что называют неистовством берсерка».

Согласно Мирче Элиаде, человек становился берсерком в результате инициации, включавшей особые воинские испытания; суть их в том, что испытуемый уподобляется диким животным. Он становится наводящим ужас воином в той мере, в какой ведет себя как хищный зверь. Проходящий инициацию кандидат трансформируется в сверхчеловека настолько, насколько ему удается вобрать в себя магическую силу, присущую хищнику.

Совершенно очевидно, что перед нами обряд инициации, утративший живую связь с изначальной традицией. Память о поокских берсеках, совершавших набеги на скандинавские земли, трансформировалась в мифологический образ человека-зверя, оборотня, обладающего сверхчеловеческой силой. Инициация и призвана воссоздать такой тип воина. Магический обряд в этом случае замещал в обществе белой расы реальные способы подготовки воинов-берсеков.

Одна из самых загадочных и практически неразглашаемых сторон эзотерического знания – представление о том, что наши древние предки владели тайной наукой продолжения рода: оптимального полового подбора, ведущего к созданию духовно и телесно совершенного человека, способного решать необычайно сложные для своего времени задачи. «Как могло случиться, – задается вопросом один из признанных авторитетов эзотерической доктрины Э. Шюре, – что в условиях постоянных войн и неравной борьбы с природой возникали и процветали великие культуры древности? Здесь останавливается исследование современной науки, но религиозные представления народов, истолкованные в их эзотерическом смысле, идут гораздо дальше и позволяют предположить, что это могло произойти благодаря совершенному половому подбору, произведенному в недрах пятой расы» [88].

Эзотерика пола стала одной из центральных тем русской религиозно-философской мысли. Особенно близко к идее таинства брака подошли такие русские мыслители, как П.Д. Успенский и Е.И. Рерих. В своей книге «Пол и эволюция» П.Д. Успенский рассматривает идею правильного полового выбора, которая составляет основу «эзотерической идеи таинства брака». Это таинство, согласно Успенскому, должно совершаться только посвященными. Истинная роль посвященного, замечает он, не в том, чтобы участвовать в механической церемонии, разрешавшей людям половые отношения. Люди приходили к посвященному за советом, за окончательным решением. «Посвященный определял их типы, выяснял, соответствуют ли они друг другу, давал советы и решал, возможен ли каждый конкретный брак. Таким было или могло быть таинство брака. Но, конечно, все это давно забыто – вместе с учением о типах и идеей эзотерического знания».

Сам Успенский дает весьма скупую информацию о таинстве брака – либо из-за отсутствия конкретных знаний об этом предмете, либо по причине запрета разглашать их в данный период времени (начало ХХ века). Он ограничивается указанием на соответствующие половые типы и их комбинации, определяемые действиями желез внутренней секреции. Для каждого типа одного пола существует один или несколько положительных типов противоположного, которые возбуждают у него желание. Помимо этого, существуют несколько безразличных и несколько отрицательных половых типов. В связи с этим, подчеркивает Успенский, «возможны разные комбинации, когда, например, некий тип женщины является положительным для определенного типа мужчины, но данный тип мужчины является для этого типа женщины безразличным или даже отрицательным; возможно и обратное сочетание. В таком случае союз между двумя неправильно подобранными типами порождает внешние и внутренние проявления низшего пола». Давая классификацию женских и мужских половых типов, Успенский приходит к выводу, что никакие моральные принципы, никакое чувство долга, привязанности, благодарности, дружбы, симпатии, жалости, никакая общность интересов и идей не в состоянии вызвать любви, если она отсутствует, или стать на ее пути, если она существует; иными словами, ничто не в силах внести даже малейшие перемены в этот поистине железный закон половых типов и их оптимального подбора.