Г. Курганов - ТАЙНЫ РУССКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И БУДУЩЕЕ РОССИИ

Примечание Проф. Столешникова.)

Продолжение книги Куреннова и Курганова.

Когда в средине двадцатых годов А. И. Куприна в Париже посетил английский писатель Стефан Греам, он же Грахам (хорошо говоривший по-русски),

то Куприн ему сказал: «Я написал книгу, в которой не было ни одного слова неправды («Поединок». Примечание авторов), но я не имел права ее писать. Я только в эмиграции понял истину, запрещающую любому писателю писать что-либо против своей родины. Думаю, что Редьярд Киплинг ничего не написал против своего правительства и никогда не напишет». Честь и хвала Куприну, что он хоть под конец своей жизни осознал, что он зря написал несколько произведений, где высмеивались власти, правительство или должностные лица. Между прочим, общее мнение о купринском поединке таково, что каждый герой этого произведения живой человек, но полка с таким составом офицеров в составе императорской русской армии не было.

Амфитеатров играл главную скрипку в сытинском «Русском Слове» и только в тридцатых годах выяснилось, что он был масоном и много лет. Заговорщики против императорского российского правительства (концерн государств под масонской эгидой) поручили Амфитеатрову перед самой революцией написать пасквильную брошюру о царствующем доме Романовых «Господа Обмановы». Прибыв в двадцать первом году в эмиграцию, Амфитеатров опубликовал в русских эмигрантских газетах обращение ко всем русским и просил не читать этого произведения.

(Прим. Столешникова. Амфитеатров Александр Валентинович (1862-1938) писатель. (Жутко «русская» фамилия) Как и водится для криптоевреев – сын православного священнослужителя - протоиерея. Кончил юрфак МГУ – юрист. В 1891-99 годах был сотрудником газеты криптоеврейского издателя А.С. Суворина «Новое Время». С провокационной целью находился в районе боевых действий в русско-японской войне, и принимал участие в подрывной террористической деятельности; вследствие чего, как и «борец с антисемитами» А.М. Горький, дружком которого Амфитеатров был, с 1904 по 1916 год скрывался от правосудия в эмиграции. В Петербург вернулся только после прихода к власти «Нашихъ» - в 1917 году. Однако жуткая кровавость режима Троцкого-Ленина, и, связанные с этим личные, неудобства в виде голода, холода и отсутствия развлечений испугали Амфитеатрова. Как и многие другие мягкотелые еврейские интеллигенты того времени как Гиппиус, Бунин, Цветаева (уехала, но вернулась), Александр Блок (собирался, ноне успел уехать), Илья Эренбург (уехал, но вернулся), художники Малевичи и Кандинский, философ Булгаков, философ Ильин, православный богослов Павел Флоренский (не успел уехать) и тысячи и тысячи других еврейских интеллигентов, разочаровавшихся в кровавой гойской бойне, уехали – кто загнивать на запад, кто – в Палестину строить Израиль.

Свою принадлежность к масонским ложам Амфитеатров упорно скрывал. Кажется в начале тридцатых годов в рижской газете «Сегодня» появилась пространная статья журналиста Р. Словцова, озаглавленная: «Писатель А. В. Амфитеатров — член масонской ложи». Другие эмигрантские газеты перепечатали сообщение и статью Словцова, хотя и в сокращенном виде. Статья эта произвела переполох в правых эмигрантских кругах. Примерно через неделю после появления сообщения Р. Словцова в «Сегодня», кажется, в парижской русской эмигрантской газете появилась статья А. В. Амфитеатрова: «О моем пребывании в масонской ложе». Прославленный автор рвал и метал и зло негодовал на Р. Словцова и называл его патентованным архивным кротом. По-нашему, довольно криводушно Амфитеатров описывает, как в одной шумной компании русских аристократов в Италии его уговорили вступить в масонскую ложу. Приезжал он в Италию периодически и, однажды, после ряда лет, повстречал в Италии масона очень высокой степени. Амфитеатров уверял, что вследствие отсутствия частых встреч с масонами, он кое-как, мешковато сложил масонский приветственный знак и едва смог этим знаком «откозырнуть» матерому масону. Амфитеатров еще более криводушно утверждал, что его сыновья имели блестящую

карьеру в Италии и что это, как будто бы, не имело отношения к тому, что он был старый масон.

На одном из субботников в «юрте монгольских князей», отвечая на криводушные утверждения Амфитеатрова, Г. С. Курганов сказал: «Не твои бы (трам-тарарам) масонские уста говорили, да не мои бы уши слушали!». Подлибераливание в последнее полустолетие до революции считалось почти чем-то обязательным среди интеллигенции, чиновничества, служилого люда и, даже, аристократии. Писатель Е. Н. Чириков уже в эмиграции очень сильно каялся, что, в бытность свою студентом, он был революционером и «крамольником».

Брат пишущего эти строки, Иван, зарабатывал до 700 рублей в месяц. Он играл большую роль в Театральном Отделе Общества Попечения о Начальном Образовании города К. При выборе пьесы к постановке на сцене старался подсунуть самую что ни есть «крамольную». Во время процесса по делу Бейлиса семья брата Ивана шла резко левым галсом. (Это так еврейская пресса называла – «Дело (нашего) Бейлиса». А для гоев это было «Дело Ритуального убийства мальчика Ющинского». Прим. Стол) А, ведь, к услугам брата были и кухарка, и няня, и кучер, и тройка лошадей, и громадный роскошный особняк.

Помню как сейчас, поздней осенью 1913 года брат Иван после бани и многих стаканов чая с малиновым вареньем по-сибаритски лежал на мягком, роскошном диване и читал в газете «Русское Слово» отчет о заседании Государственной думы. Внезапно он громко крикнул: «Лёля, Лёля, иди сюда скорее!». Подошедшей жене брат стал читать о том, как правая фракция думы во главе с В. М. Пуришкевичем внесла какой-то законопроект. Проголосовали. Оказалось, что за это предложение было подано очень мало голосов. Кто-то со скамьи левых язвительно крикнул: «Э-э-э-э-х, как мало пуришкевичей!» Тогда Пуришкевич с места, громче и вразумительнее воскликнул: «Умных людей всегда мало!». Мой брат и его жена долго и задорно хохотали.

Однако, следует заметить, что подлибераливание не мешало брату Ивану стать большим патриотом в первую мировую войну, а затем стать борцом против красных в армии адмирала Колчака. (А затем прейти к Троцкому. Прим. Стол.)

Авторы просят заметить, что ни один из них не имеет ничего против почтенного академика. В этой главе говорится о том, что не только наши ученые, дипломаты и политики, но и почти вся русская масса сплошь состояла из абалдуев с Расторгуевой улицы. (Русская масса – да, но не еврейская и криптоеврейская. Прим. Стол.) Здесь больше говорится о коллективном абалдуе.