Сергей Алексеев - Собрание сочинений (Том 2)

- На, - говорит, - вытри слёзы.

Схватил Капка калач, повеселел, побежал к дому.

И Нюта пошла. Только уже не бегом, не как раньше, а медленно. Куда торопиться, раз от калача ничего не осталось...

ПЕРВАЯ РОТА

За участие в рабочей маёвке большевик слесарь Иван Петров был отдан в солдаты. Шла мировая война. Привезли Петрова на фронт, определили в пехотный полк, в первую роту.

- За что тебя, парень? - стали интересоваться солдаты.

- За Первое мая.

Вся рота была из дальних деревень. Про Первое мая никто не слыхал.

Принялся Петров объяснять солдатам. Рассказал и откуда праздник пошёл, и почему он рабочий, и почему его празднуют.

- Так, выходит, это праздник и наш, крестьянский, решили солдаты.

Многое узнали солдаты от слесаря Ивана Петрова.

Изменилась первая рота. Соберутся солдаты в окопах, о жизни, о войне, о мире говорят. Стали понимать солдаты, что к чему, за чьи интересы воюют, на кого гнут спины рабочие и крестьяне.

Прошёл без малого год. Опять наступило Первое мая.

Собрались солдаты и тайно отметили пролетарский праздник. Но кто-то узнал и донёс начальству. Первую роту сняли с передовой, расформировали. Разослали солдат по разным другим фронтам, по новым полкам и ротам.

Прибыл Иван Петров на новое место.

- За что тебя? - стали и здесь интересоваться солдаты.

- За Первое мая.

Сгрудились солдаты вокруг Ивана Петрова, слушают большевистского агитатора.

Прибыли в новые части и другие солдаты из первой роты.

- За что вас? - стали спрашивать новичков.

- За Первое мая.

Принялись солдаты рассказывать про Первое мая. Да так ловко: не хуже самого Ивана Петрова.

Приехал на фронт один агитатор - Иван Петров. Через год стало сто агитаторов - вся первая рота.

УПРЯМАЯ ЛЬДИНА

Весна в этот год задержалась. Река набухла. Но лёд не тронулся. Река взломала лёд в ночь под самое Первое мая.

С утра на набережной собрался народ.

Одна за одной шли по реке огромные льдины, скрежетали, кружились, становились ребром и, поднимаясь тысячами брызг, снова ложились на воду.

Стоят люди - любуются.

Здесь же, у самой реки, нёс своё дежурство и урядник Охапкин. Видит урядник, что собралось много народу, думает: "Ой, как бы беды не вышло. Первое мая. Как бы мастеровые чего не устроили".

Только подумал, как вдруг из-за поворота реки выплывает огромная льдина. Смотрит Охапкин и не верит своим глазам: на льдине красное знамя! Повалил народ к самому берегу.

- Ура! - раздалось за спиной у Охапкина. - Да здравствует Первое мая!

Урядник растерялся. Схватил свисток. То в сторону толпы свистнет, то в сторону льдины.

Смеётся народ. Стоит. Не расходится.

- Осади! Осади! Не толпись! - надрывает глотку Охапкин.

А льдина подплывает всё ближе и ближе. Словно нарочно, направляется к самому берегу. Трепещется по ветру красное знамя.

Заметался урядник из стороны в сторону, что придумать, не знает. Остановился, набрал в грудь побольше воздуху и снова давай свистеть.

Свистит, а льдина уже и вовсе приблизилась к берегу, задержалась рядом с Охапкиным, стоит, упрямая, дразнится.

Разгорячился урядник, думает: "А что, если прыгнуть на льдину, содрать знамя, и делу конец?"

- Прыгай! - кто-то выкрикнул из толпы.

Охапкин и прыгнул. Прыгнул, а льдина словно только этого и дожидалась. Раз - и от берега.

- Караул! - завопил урядник. - Спасите!

Мечется Охапкин на льдине, забыл про свисток и про знамя, фуражка сползла на затылок, машет руками, молит о помощи. Только кому же охота ради урядника лезть в студёную воду?

- Поклон Каспийскому морю! - кричат ему с берега.

- Счастливого плавания!

- С майским приветом!

Ударилась льдина о льдину, не удержался урядник, бухнулся в воду.

- Спаси-и-те! - ещё раз крикнул Охапкин и камнем пошёл ко дну.

Отделилась от толпы группа молодых парней. Бросились в воду. Вытащили перепуганного Охапкина на берег.

Стоит урядник, побелел, посинел, трясётся, под общий смех крестится.

А льдина тем временем отплыла к середине реки, развернулась и пошла себе вниз по течению. Затрепетало, заиграло в весеннем воздухе красное знамя.

- Да здравствует Первое мая! - раздаётся над берегом.

КРАСНОЕ ЗНАМЯ ТРУДА

Май встречали вместе, сразу тремя заводами.

Двинулись рабочие с Нагорной, с Литейной, с Маршевой и других улиц плотными колоннами в центр города.

С утра к своему заводу отправился и Гошкин отец.

- И я с тобой, - пристал было Гошка.

- Мал ещё, - усмехнулся отец. - Сиди дома.

- Я тоже хочу, - упирается Гошка. - Я вот чего смастерил, - и показывает красный флажок.

- Дельный флажок, - похвалил отец, однако сына с собой не взял.

Остался Гошка. Покрутился он в комнате, сунул незаметно флажок за пазуху, направился к двери.

- Ты куда? - насторожилась мать.

- К Ваньке Серёгину.

Выбежал Гошка во двор, сделал вид, что направляется к Ване Серёгину, а сам - вокруг дома и ветром помчался на Нагорную.

Прибежал на Нагорную - народу! Идёт по улице колонна рабочих. Впереди над головами - красное знамя. Переждал Гошка, пока прошли рабочие, пристроился сзади. Только полез за пазуху за флажком, как вдруг:

- Домой! Марш! К мамке! - закричал какой-то рабочий.

- Так я с вами. Я Май встречаю.

- А ну-ка живо. Немедля!

Пришлось убираться.

Постоял Гошка, подумал, помчался на Литейную. Прибежал на Литейную народу! Идёт по улице колонна рабочих. Над головами - красное знамя. Пристроился Гошка к рабочим. Только полез за флажком, как вдруг:

- Ну, а ты зачем здесь?!

- Да я...

- Уши нарву. Домой!

Отстал Гошка. Постоял, подумал, помчался на Маршевую.

Прибежал - народу! Идёт по улице колонна рабочих. Впереди над головами - красное знамя.

Подошёл Гошка к рабочим, схитрил:

- Я к папке, к папке. Меня мамка послала. Мне нужно. Он впереди.

Раздвинулись рабочие, уступили дорогу Гошке. Добрался он до самого первого ряда. Перевёл дух, глянул а рядом и вправду отец. Идёт, красное знамя держит в руках.

Хотел Гошка незаметно юркнуть назад, да поздно.

- А ну-ка ступай сюда, - поманил отец.

Подошёл Гошка.

- Тебе что ж, ни мать, ни отец не указ?

- Так я же как все. Я тоже хочу. Я же вот чего смастерил, вытаскивает Гошка из-за пазухи красный флажок.

Улыбнулся отец, доволен сыном. Засмеялись другие рабочие.

- Ты смотри - знамя!

- Настоящее!

- Красное!

Глянул отец на своё большое красное знамя, посмотрел на Гошкин флажок, опять улыбнулся, потрепал сына по голове:

- Ну, а теперь ступай к мамке.

- Да я...

Гошка не договорил. Из переулка наперерез демонстрантам выскочили солдаты с винтовками.

- Стой! - закричал офицер рабочим. - Стой!

Замедлили демонстранты шаг, остановились.

- Разойдись!

Сдвинули рабочие теснее ряды, окружили Гошкиного отца и знамя.