Питер Эверетт - Прогнившие насквозь [Тела и незаконные дела в главном морге Великобритании]

Эта история началась снежным воскресным утром прошлого февраля, через месяц после оглашения приговора Джорджу. Хотя в морге все по-прежнему было далеко от идеала (помещения нуждались в обновлении, а мы постоянно испытывали нехватку персонала), в Саутуарке теперь был полный порядок, и с момента суда у нас больше не случалось никаких криминальных или бюрократических происшествий. С помощью Пэта нам удавалось держать под контролем все административные вопросы, и при известной доле везения примерно каждое четвертое воскресенье я мог целиком посвятить отдыху.

Я сидел у себя дома, наслаждаясь курением и пытаясь разгадать кроссворд в The Sunday Times, когда зазвонил телефон. Метнув на него недовольный взгляд, я потянулся за трубкой.

– Извини, что отрываю тебя в такой день, – сказал профессор Мант, – но у нас тут двойное убийство на Минт-стрит. За тобой уже выехала машина.

Минт-стрит, как оказалось, была всего в пяти минутах ходьбы от моей квартиры, но я был рад, что не пришлось идти туда пешком. Стоило выйти из машины, как один из полицейских наклонился ко мне и шепнул на ухо: «Будьте осторожны, сэр, хорошо?»

Он показал на небо. Не понимая, о чем может идти речь, я посмотрел наверх. На башне пожарной части я увидел телевизионную съемочную группу. То, как им удалось забраться туда ранним воскресным утром, осталось для меня загадкой. Я проследил за направлением их камеры и увидел в конце улицы большой желтый самосвал на небольшой автостоянке рядом с игровой площадкой.

Меня поприветствовал инспектор уголовной полиции Дуги Кэмпбелл.

– Доброе утро, Питер, – сказал он, пожав мне руку. – Заковыристое место преступления. Боюсь, профессор Мант все никак не доберется из Суррея.

Пока мы шли к самосвалу, Дуги ввел меня в курс дела. Полицейские отчаянно пытались защитить вещественные доказательства с помощью брезента – снег сменился градом.

– Тела обнаружила местная жительница Дорин Гавахан – точнее, ее собака. Она неугомонно гавкала на самосвал, так что эта дама поднялась наверх и заглянула внутрь.

Когда полицейский приоткрыл брезент, тот чуть не снесло порывом ветра, и фотожурналист успел сделать снимок, на следующий день появившийся в большинстве газет: на нем были изображены мы с Дуги, заглядывающие в ковш самосвала и изучающие два частично обнаженных тела, в неуклюжих позах лежавших на дне. Я успел лишь увидеть лица мальчика и девочки – оба были подростками, оба частично раздеты и залиты изрядным количеством крови, – когда прибыл профессор Мант.

– Нам придется залезть в ковш, – сказал я. – Справитесь?

Профессор покачал головой и инстинктивно потянулся рукой к своей спине.

– Только если с лестницей.

Констеблей отправили за лестницей и дополнительным брезентом. Вскоре у нас появилось практически уединенное, огражденное место для работы. С некоторой помощью мы с профессором Мантом оказались в ковше с телами, сменив шерстяные перчатки на резиновые.

В ковше самосвала было обнаружено два тела. По-хорошему, чтобы сохранить все улики, следовало бы доставить их в морг вместе с ковшом.

Профессор опустился на колени и стал внимательно рассматривать шею парня.

– Ножевые ранения. Скорее всего, повреждена сонная артерия, – сказал он, в то время как я снимал все на «Полароид» и делал записи. Мне было видно веревку вокруг шеи девушки. У нее слегка выступал язык, а шея и лицо были в синяках. Она была раздета ниже талии. Штаны парня были спущены, пенис обнажен.

– Какие-либо соображения по поводу времени смерти? – спросил нас снаружи Дуги, заглядывая сбоку в ковш.

– Думаю, прошло часов двенадцать. Точнее не скажу, – ответил профессор Мант.

В этот момент град сменился проливным дождем, и мы решили прекратить осмотр на месте происшествия и как можно скорее доставить тела в морг, чтобы не смыло следовые улики. Оглядываясь назад, я понимаю, что следовало попросить привезти весь ковш целиком. В морге был большой двор, где его можно было разместить для более тщательного изучения. Как бы то ни было, мы осторожно достали тела, сложили их в полиэтиленовые мешки, плотно запечатали скотчем, и я поехал вместе с ними в фургоне в Саутуарк.

Когда мы добрались до морга, большими ножницами я разрезал мешки, и вместе с Дуги и его сержантом – тихим парнем двадцати с лишним лет, который выглядел очень серьезным, – мы положили тела на белый квадрат на полу, чтобы полицейский фотограф снял их со всех сторон, спереди и сзади, а также сделал снимки ран крупным планом.

Затем мы обшарили их карманы. Удостоверений личности при них не было. Мы раздели тела, сложили одежду в пакеты и взяли мазки. Когда фотограф закончил, Клифф запечатал мешки, в которых транспортировали тела, в новые пакеты, чтобы потом их изучили криминалисты в лаборатории на случай обнаружения каких-либо следов злоумышленника, таких как волосы, кровь или обломок ногтя.

Когда тела оказались на столе для вскрытия, профессор Мант начал с парня.

– Одиннадцатисантиметровая косая рассеченная рана на шее. Надгортанный хрящ поврежден, равно как и левая сонная артерия.

Затем он взял щуп и аккуратно вставил его во входное отверстие раны до упора, после чего измерил глубину – она равнялась восьми сантиметрам. Стараясь не задеть рану на шее парня, профессор Мант сделал Y-образный разрез от груди до лобковой кости и быстро извлек органы.

– Кровь присутствует в пищеводе, и он вдохнул ее в легкие, – заключил профессор Мант. – Мгновенная смерть.

Были сделаны снимки ран изнутри, после чего профессор осторожно проверил голову на ссадины и извлек мозг. Мы снова взяли мазки, а также образцы крови и мочи, после чего внутренние органы поместили в черные полиэтиленовые пакеты, в которых их вернули обратно в тело. Потом тело зашили и поместили в холодильник – теперь его можно было передавать в похоронное агентство.

Та же процедура была проведена с девушкой.

Ее шея и нижняя часть лица были в синяках, а язык высовывался – типичный признак удушения.

– Имеются точечные кровоизлияния над следом от удавки, – сказал профессор Мант, после чего заглянул девушке в рот.

– Погоди, вот это уже странно.

Дуги подошел ближе, в то время как профессор Мант достал щипцами небольшой сверток коричневой бумаги. На нем не было никаких надписей, и его поместили в пакет для вещественных доказательств. Как оказалось позже, это был мусор, который, скорее всего, попал в ее открытый рот, когда она лежала в ковше самосвала.

– Повреждения по бокам нижней челюсти и задней части головы указывают на то, что покойную, вероятно, крепко схватили и ударили головой о твердую поверхность. Причина смерти – сдавливание шеи.