Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

Перевод данных о заявленных преступлениях в данные о судимости не всегда удавался с абсолютной точностью. Однако разница в судимости за преступления в Москве в 1923 и 1968–69 гг. оказалась столь значительной (от 3– до 20-кратного размера), что небольшие допуски в исчислении судимости в 1923 году серьезно не повлияли на достоверность сопоставления.

За 45 лет коэффициент судимости за корыстные имущественные преступления в Москве снизился в 5 раз.

Структура конкретных имущественных преступлений и убийств за сопоставляемые периоды представляется в следующем виде:

Из приведенного следует, что, во-первых, произошло значительное снижение судимости за указанные категории преступлений, во-вторых, это снижение произошло весьма неравномерно.

Имеются изменения и в структуре рассматриваемых преступлений. Первое место по-прежнему занимает кража. Однако ее удельный вес к остальным указанным преступлениям сократился на ⅓. Мошенничество, связанное в 20-х годах с махинациями частнособственнических нэповских элементов и профессиональной преступности, резко сократилось, передвинувшись со второго на последнее место в указанной группе преступлений. Зато грабеж, обычно в ненасильственной форме и в исполнении несовершеннолетних и лиц молодого возраста, показал наименьшее сокращение и, наоборот, поднялся в структуре преступности с третьего на второе место, составляя судимость за каждое третье имущественное преступление. Сохранился без изменений при общем значительном количественном снижении удельный вес судимости за убийства.

Снижение общественной опасности имущественных корыстных преступлений и убийства произошло почти по всем структурным показателям.

В I квартале 1968 года в Москве удельный вес несовершеннолетних осужденных по данным нашего исследования составлял в имущественных преступлениях 7 % и убийствах 4 %. К сожалению, мы лишены возможности сравнивать удельный вес судимости несовершеннолетних в Москве 45 лет назад, ибо до 90 % дел о несовершеннолетних в тот период передавалось на комиссии по делам несовершеннолетних. Сопоставление с количеством несовершеннолетних, осужденных за убийство и корыстные имущественные преступления только к лишению свободы, обнаружило сокращение судимости до 10-кратного размера. Показательна цифра 4000 несовершеннолетних преступников, обследованных В. И. Куфаевым в 1922 году в числе лиц, прошедших через московские комиссии по делам несовершеннолетних.

Рецидив не показал сколько-нибудь серьезных сдвигов в сторону снижения вследствие, главным образом, опережающего снижения первичной преступности. В имущественных корыстных преступлениях рецидив остался на прежнем уровне – ⅓. Однако важные положительные изменения произошли в структуре рецидива. 45 лет назад многократная судимость, т. е. более 3–4 раз, была в 4 раза выше, чем теперь. Незначителен ныне (0,5 %) и особо опасный рецидив.

Групповой характер в 1968 году имели 33 % преступлений. В убийствах намного меньше – 6 %. 45 лет назад уровень групповой имущественной преступности был таким же. Однако, как и в рецидиве произошли качественные изменения в этом важном показателе структуры преступности. В 1923 году групповую преступность составляли банды (например, знаменитая банда Котова, на счету которой было 119 убитых) и вооруженные шайки под предводительством атаманов из профессионалов-уголовников.

В I квартале 1968 года в Москве не было совершено ни одного бандитского нападения. Группы, даже не шайки, без специального вооружения, имели распространение главным образом среди несовершеннолетних в силу специфики их социальной психологии и характера проведения свободного времени. Группы эти состояли более всего из 2 человек и создавались спонтанно для совершения одного конкретного преступления. Организованные группы характерны для хищений путем использования служебного положения.

Приготовительная деятельность отмечена в 1968 году в 37,8 % имущественных преступлений. При этом 90 % ее приходится на сговор, обычно непосредственно перед совершением преступления, 10 % – на подлоги. Сколько-нибудь тщательное планирование преступлений носило единичный характер.

Применение технических средств в 1968 году в имущественных преступлениях составило 5 % от всего количества дел. Таковыми выступали поддельные ключи, ножи, бритвы, в одном случае автогенный аппарат, т. е. не специальный профессионально-воровской инструмент, а бытового назначения. Совсем иным было положение в 1923 году (см. главу о кражах), когда в столице орудовали профессиональные преступники.

Применение таких особо квалифицированных способов лишения жизни, как отравление, сожжение, удушение, убийства из огнестрельного оружия типа пистолетов, револьверов, автоматов носит единичный характер.

Громадным достижением советского общества и в первую голову московской юстиции и милиции следует считать практическое искоренение в столице профессиональной преступности , столь распространенной в ней всего четыре десятилетия назад (см. главы о краже и мошенничестве). Определенные элементы профессионализма сохранились еще в карманных кражах, квартирных кражах, кражах из автомобилей индивидуальных владельцев, в мошенничестве.

О сравнительно небольшой степени общественной опасности совершенных преступлений свидетельствует также анализ наказаний судами виновных в этих деяниях. Только ⅕ часть виновных в имущественных преступлениях была приговорена на срок лишения свободы свыше двух лет. Наказание на срок от 5 до 10 лет составило лишь 10 %, а свыше десяти лет – единицы. И это с учетом того, что санкции за имущественные корыстные преступления в УК 1960 года значительно повышены сравнительно с УК 1922 года.

По территориальной распространенности (так называемой «географии преступности») имущественная корыстная преступность в Москве весьма неравномерна. Амплитуда колебания восьмикратного размера. Более всего имущественных преступлений приходилось по районированию в 1968 году на Свердловский район (центр, где расположены крупнейшие универсальные магазины страны), Куйбышевский район (район 3 вокзалов) и Ждановский район (крупнейший московский мясокомбинат и МЗМА). Такая «география преступности» попутно показала, что криминологические данные по одному району столицы не показательны для Москвы в целом.

Сравнительная криминологическая характеристика личности преступников выглядит так: по полу в имущественных преступлениях в 1968 году 88 % – мужчин и 12 % – женщин. В 1923 году 86 % – мужчин и 14 % – женщин. Изменений, как видим, практически нет. В убийстве удельный вес женщин сократился больше, составляя ныне 9 %.