Владимир Кудрявцев - Избранные труды [сборник]

В научную обработку для написания настоящего сборника поступило, таким образом, 1778 анкет. В 1923 году нашими коллегами было использовано 1764 анкеты, включая большое число анкет по самогоноварению.

Поскольку современная советская криминология не признает значения биологических факторов, мы не использовали антропологическую методику изучения правонарушителей.

Надо отметить, что исследователям преступности столицы в 1923 году не удалась антропологическая часть обследования, о чем сожалели М. Я. Гернет и С. Познышев. [1176]Мы можем разделить их сожаления лишь в одном отношении: если бы удалась антропологическая часть обследования тогда, 45 лет назад, ныне к подобного рода измерениям лба, волос, грудной клетки и так называемым прочим биологическим исследованиям в криминологии уже бы никто не прибегал ввиду их очевидной антинаучности.

Что же касается психологических и психиатрических методов исследования, то мы не могли в полной мере их использовать. И это не вина, а беда наша. Дело в том, что в советской психиатрии и психологии ныне отсутствуют апробированные методики исследования личности. Наши попытки при интервью в опросе заключенных использовать некоторые психологические тесты не увенчались успехом. Не поправило дела и включение в опросные анкеты некоторых «психологических» вопросов, например, о самооценке черт характера, о взаимоотношении с членами семьи и производственных коллективов, о настроении во время алкогольного опьянения.

Так, на вопрос об оценке своего характера, который был построен как большинство опросных вопросов анкеты с веером подвопросов, заключенные вовсе не ответили в 24 % случаев, оценили свой характер как неуравновешенный – 8 %, уравновешенный – 28 %, вспыльчивый – 18 %, слабовольный – 21 %. Но какую информацию несут эти вопросы? Во-первых, без психологических тестов нельзя оценить объективность ответов. Во-вторых, и это главное, выявление психологических черт характера само по себе, без раскрытия их нравственного содержания определяет лишь формальную, внешнюю сторону характера. Такие данные, конечно, могут и должны быть использованы в воспитательной работе исправительно-трудовых учреждений и общественных органов. Однако для выявления причин преступности, а именно эта цель преследовалась постановкой данных вопросов, равно, как представляется, все подобные психологические вопросы, многого дать не могут. Целеустремленность, например, как важная черта характера, его волевой стороны, является положительным качеством социально полезной деятельности. У грабителя-рецидивиста же она превращается в свою противоположность.

Психологическая часть исследования не удалась и обследователям преступности Москвы в 1923 году, хотя у них не было недостатка в психологических тестах, в основном иностранного происхождения (например, исследование ассоциаций проводилось по методу Эбингауза). Неудача последовала по «кадровой» причине, из-за нехватки обследователей психологов. У нас, кроме этой причины, главной оказалась, как отмечалось, отсутствие добротных психологических методик по исследованию личности. На состоявшемся 11–13 марта 1970 года Всесоюзном симпозиуме по теме «Проблемы личности» участники симпозиума были единодушны в критике столь ненормального для советской психологии положения, как отсутствие отечественной апробированной наукой и практикой стройной системы методики изучения личности. [1177]

В предмет нашего сравнительного криминологического исследования мы включили проблему так называемых «криминальных психопатов», ибо в сборнике «Преступный мир Москвы» имелась аналогичная статья, написанная известным советским психиатром профессором Е. Н. Краснушкиным. При изучении этой проблемы к методическим трудностям прибавились трудности по сбору эмпирического материала. Мы тщательно фиксировали в анкетах результаты компетентных актов судебно-психиатрических экспертиз института им. Сербского по делам об убийстве, где экспертиза назначалась по 99 % дел. Было обращено должное внимание, во-первых, на довольно высокий уровень психопатических черт характера и нарушений эмоциональной сферы у убийц (43 % среди осужденных за квалифицированное убийство, и 10 % среди осужденных за простое убийство), во-вторых, на частоту эффективности посягательства на жизнь человека, в-третьих, на остроту и длительность конфликтных ситуаций, предшествовавших убийствам.

Изучение психиатрической литературы показало, что в современном буржуазном мире происходит известный процесс «невротизации» личности. По подсчетам Всемирной организации здравоохранения в лечебницах Европы содержится около 2 млн психически больных. В США каждая вторая койка занята психически больным, а каждый десятый американец страдает какой-либо формой психического расстройства. Если в 1935 году на 100 тыс. населения приходилось 408 нервно-психических больных, то в 1966 году это число возросло до 642. [1178]В Англии имеется около 135 тыс. психически больных. В Голландии из каждой тысячи студентов 35 нуждаются в консультации психиатра. По данным ЮНЕСКО, «на каждого пациента психоневрологической лечебницы за стенами медицинских учреждений приходится два человека с теми или иными психическими недостатками. Этих людей нельзя госпитализиро вать – они «недостаточно больны», но и жить здоровой, счастливой жизнью они не могут». [1179]

Невротизация и психиатризация личности в капиталистическом обществе, конечно, является прежде всего следствием жесточайшей эксплуатации трудящихся масс. Как писали итальянские социологи Микучини и Вертоне, «невроз – это психологическая цена, которую рабочий вынужден платить в наши дни ради того, чтобы монополия могла обеспечить себе непрерывный рост прибылей. Невроз – это один из аспектов обнищания рабочего, у которого в сложных условиях современности общества отнимают даже цельность его духовного мира, даже нормальное психологическое равновесие». [1180]

В СССР число психически больных несколько меньше, чем в США, Англии и других капиталистических странах. [1181]Так, анализ годовых отчетов 12 психоневрологических диспансеров Ленинграда за 5 лет (1961–1965 гг.) показал, что процент больных неврозами среди нервно-психических заболеваний вырос с 10,3 % до 22,8 %. Абсолютное число больных неврозами за этот период увеличилось в 4,6 раза. [1182]При этом, как отмечают советские психиатры, именно лица с неврозами и психопатическими аномалиями пограничного типа, т. е. между психическим заболеванием и нормой наименее всего изучены. Даже психопаты выпадают из поля зрения диспансеров. Между тем при неблагоприятной социальной ситуации они не менее общественно опасны, чем больные иными психическими заболеваниями. [1183]