Валентин Ковалев - Крупнейшие уголовные дела XX века в США

Поэтому, когда судья определил залоговую сумму для освобождения Юджина Дебса из-под стражи до суда в 10 тысяч долларов, это со всей очевидностью продемонстрировало его намерение не выпускать арестованного за пределы тюремных стен. Расчет строился на бесспорных предпосылках: такая сумма для рабочего человека, каковым всю жизнь оставался Дебс, была явно неподъемной. Оспаривать же решение судьи по мотивам его противоречия Восьмой поправке к Конституции страны — занятие бесперспективное. Судебная практика США знает немного случаев, когда такого рода апелляции завершались успехом. Кроме того, в данном деле в распоряжении судьи имелся, казалось, бесспорный аргумент: назначенная им залоговая сумма не превышала максимально возможной суммы штрафа, предусмотренного санкцией Закона о шпионаже от 16 мая 1918 г.

И все же судья не учел главного — силы рабочей солидарности. Как только стало известно о том, что Юджин Дебс, не имея возможности внести залоговую сумму, вынужден оставаться в тюремной камере, ему на помощь тут же пришли товарищи по борьбе. В кратчайшие сроки необходимая сумма была собрана по подписке и внесена в депозит суда. Арестованный вышел на свободу.

Время, оставшееся до суда, Юджин Дебс использовал не только для подготовки к процессу. Ни на один день не прерывалась его антивоенная деятельность. Твердый голос убежденного сторонника мира, требующего прекращения кровопролитной империалистической бойни, слышали в это время рабочие Чикаго, Рочестера, Акрона. После каждого такого антивоенного митинга ряды активных бойцов за мир и демократию, выступающих против милитаризма, пополнялись новыми сотнями трудящихся. Когда же Соединенные Штаты совершили акт агрессии против молодой Советской республики и американский интервенционистский корпус начал высадку во Владивостоке, Юджин Дебс вместе с Джоном Ридом возглавили широкое общественное движение протеста.

Между тем подготовка судебного процесса «Соединенные Штаты Америки против Юджина Дебса» завершалась. 12 сентября 1918 г. судья Вестенховер объявил судебное разбирательство открытым. По своему интерьеру большой зал кливлендского Дворца правосудия чем-то напоминал храм. Мрамор стен, мореный дуб мебели, бронза и хрусталь светильников, монументальная живопись под потолком… На громадном панно — ангелы в светлых одеждах и с огненными мечами, стерегущие каменные скрижали с заповедями Христа. Все эти атрибуты могли вызвать и во многих случаях действительно вызывали в душах оказавшихся здесь волею судеб (или уголовной юстиции) американцев священный трепет перед беспристрастным, справедливым и праведным судом.

На скамье присяжных — двенадцать состоятельных граждан, весьма солидных как по возрасту, так и по своему положению. Это были бизнесмены, торговцы, крупные фермеры. Младшему из них исполнилось 58 лет, возраст старшего приближался к восьмидесяти.

Ни одного рабочего среди них не было. Словом, состав жюри в полной мере отвечал обстановке в зале: строгие лица присяжных, безупречные черные костюмы, респектабельная осанка — от всего их облика исходила приличествующая случаю благонамеренность.

На судебном следствии обвинение представило в качестве доказательств текст речи, произнесенной Юджином Дебсом 16 июня 1918 года в городе Кантоне, и показания свидетелей, присутствовавших на антивоенном митинге в городском парке. Подсудимый не отрицал ни правильности стенограммы своего выступления, ни достоверности свидетельских показаний. Он избрал другую линию защиты:

— Все сказанное мною в кантонской речи — чистая правда, которую я буду доказывать, пока бьется сердце и действует разум. Я категорически отрицаю приписываемые мне нелояльность к флагу и Конституции США, антипатриотизм, антиамериканизм и другие подобного рода обвинения. Как и у каждого человека, у меня довольно много грехов, но эти не из их числа… Да, я против империалистической войны, поскольку она представляет собой одну из форм эксплуатации пролетариата. Я выступаю за преобразование общества на демократических и социалистических началах… Моя личная судьба значит неизмеримо мало по сравнению с историческими судьбами нашего народа…

Такое направление процесса грозило, по мнению судьи Вестенховера, превратить судебное заседание в дискуссионный клуб по проблемам текущей политики. Поэтому судья неоднократно прерывал подсудимого, предлагая ему держаться узких рамок предъявленного обвинения. А государственный обвинитель выразил свое отношение еще более определенно:

— Этот человек на скамье подсудимых — живой пульс подрывной кампании, которую он не прекращает даже в суде.

В защитительной речи, с которой выступил на суде адвокат подсудимого, проводилась мысль об антиконституционности законодательства, на основе которого Юджин Дебс был привлечен к уголовной ответственности. Защитник убедительно показал, что инкриминируемые подсудимому по Закону о наказаниях от 15 июня 1917 г. и Закону о шпионаже от 16 мая 1918 г. критика правительства по вопросам военной стратегии, публичное провозглашение «пораженческих» взглядов, выступление против мобилизационных мероприятий и другие тому подобные деяния не могут считаться преступными в силу гражданских прав и свобод, гарантированных Первой поправкой к Конституции США: «Конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих ее свободное исповедание, ограничивающих свободу слова или печати или права народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями о прекращении злоупотреблений».

Основательности юридической аргументации адвоката нельзя было не заметить. Не остался равнодушным к ней и судья Вестенховер. Видимо, поэтому он исключил все пункты обвинения, связанные с общеполитическими высказываниями Юджина Дебса. Присяжные заседатели получили указание рассмотреть лишь один вопрос: виновен ли подсудимый в сознательном и добровольном воспрепятствовании надлежащему исполнению законодательства о призыве на военную службу.

Совещание жюри было недолгим. В торжественной тишине величественного зала Дворца правосудия старшина присяжных огласил единогласно принятый вердикт: виновен.

После этого, но до назначения меры уголовного наказания, в соответствии с федеральным уголовно-процессуальным законодательством подсудимому должно быть предоставлено последнее слово. Юджин Дебс не просил о снисхождении. Он превратил скамью подсудимых в трибуну идей рабочей солидарности в борьбе против эксплуатации, империалистической экспансии и милитаризма:

— В это утро я думаю о мужчинах на заводах и фабриках, о тех несчастных женщинах, которые вынуждены за жалкие гроши убивать свое здоровье, о голодных детях, у которых общественная система отняла детство и которые в свои младенческие годы брошены в безжалостные объятия бедности, насильно заперты в промышленных тюрьмах, оставлены на съедение машинам. Между тем Джон Рокфеллер, например, получает в год 60 миллионов долларов прибыли, т. е. 200 тысяч в день, не затрачивая никакого труда [49] Цит. по кн.: Быков В. Юджин Дебс. M. 1981. С. 96. …